Жозефина Мутценбахер - История жизни венской проститутки, рассказанная ею самой

Порнографический жанр, безусловно, имеет свои культурно-исторические корни и опирается у каждого народа на общественно-социальные и национальные традиции, но апеллирует к той части человеческой сущности, которую принято называть физиологической. И апеллирует, заметим, по-разному. Например, китайская классическая поэзия, в отличие от фольклорной, совершенно исключала изображение не только физических аспектов любви, но даже эмоциональное и чувственное отражение этого проявления человеческой жизни в слове. Только дружба, дорога, пейзаж, медитация. Напротив, традиция индийская, основанная на древней мифологии, не только во всех деталях обрисовывала физиологическую область существования, но ставила её в центр религиозного и художественного внимания, тщательно и подробно разрабатывая её формы и вариации в бесчисленных памятниках культуры и объектах поклонения. В Европе вышеозначенное явление тоже возникло не вчера, а восходит к античности, когда творили Апулей, Овидий и другие. Так в поэме «О природе вещей» Тит Лукреций Кар говорил:

В христианскую эпоху тема эротики, особенно начиная с Возрождения, тоже не осталась без внимания. Причём имела как фольклорное, народно-бытовое проявление (немецкие народные шванки, припевы венских предместий, еврейский повседневный лексикон, русские сказки, собранные А. Н. Афанасьевым, некоторые карпатские истории и т. д.), так и художественно-литературное, связанное с творчеством профессиональных живописцев и писателей (Боккаччо, Шекспир, Гёте, де Сад, Лафонтен, фон Захер-Мазох, Пушкин, Лермонтов, Барков, Языков, Дружинин, Некрасов, Тургенев, Бодлер, Уайлд, Шницлер, Моргенштерн, Кузмин и многие другие).

«Почему бы не поставить Мутценбахер в один ряд с Артуром Шницлером?» – задавался вопросом критик одной влиятельной газеты.

Что же касается книги, которую читатель держит в руках сейчас, то здесь мы имеем дело не только с порнографией как жанром, но и с блестящей литературной мистификацией. Появление подобного рода литературы, как правило, сопровождалось всегда общественным скандалом, звучным резонансом в умах современников, всплеском критического остроумия на страницах периодических изданий и взрывами негодующего протеста со стороны той части морализирующей публики, которая не приемлет самого факта существования эротики. Книги сжигали и запрещали. Однако кроме всего прочего отличие нашей любезной героини от всевозможных языческих богинь заключается в том, что Жозефина в самом деле существовала.

Она появилась на свет во второй половине девятнадцатого столетия в венском предместье Хернальс и, прожив богатую любовными событиями жизнь, на склоне лет умерла в имении под Клагенфуртом.

Впрочем, подобные факты любителей чтения не очень заботят. А большинство исследователей данного текста сходятся в одном мнении: указанная книга принадлежит перу известного австрийского автора Феликса Зальтена, весьма плодовитого прозаика и театрального критика. Ко времени написания «Жозефины Мутценбахер» (1906) Феликс Зальтен уже создал целый ряд художественных произведений – «Мемориальная доска принцессы Анны», «Густав Климт», «Маленькая Вероника», «Крик любви», «Возлюбленная Фридриха Красивого» и многие другие. Однако свою «Жозефину» он написал анонимно, хотя уже вскоре после её выхода в свет вся читающая венская публика не сомневалась, что она принадлежит Зальтену. Это была типично венская классика, связанная с именами Артура Шницлера, Петера Альтенберга и Эгона Бара. Сам Феликс Зальтен занимал в то время пост президента австрийского ПЕН-клуба.

Наибольшую известность и славу далеко за пределами Дунайской монархии принесла ему книга «Оленёнок Бемби», экранизированная в Америке Уолтом Диснеем. Никого, кто читал книгу «Мутценбахер», не должен был миновать «Оленёнок Бемби» Зальтена в качестве обязательного чтения. И парадокс заключается в том, что оба героя этих книг – и Бемби-оленёнок, и Жозефина-распутница – имели целью своих похождений научиться у высших позвоночных свойственным тем от рождения боязни и страху.