Матильда Старр: Камасутра для вампира [СИ]

Он подошел к ней, вцепился холодной рукой в горло, подтянул к себе поближе. Острые клыки впились в шею. Именно так вампир может выпить все силы до капли…

Маргарита медленно оседала в его руках, словно сквозь сон она чувствовала, как щелкает затвор наручника. Действительно, зачем тратить ценное оборудование на мертвых вампиров?

Маргарита словно плыла в тумане.

Туман был повсюду — внутри нее и снаружи, и сама она превращалась в туман, растворялась в нем и становилась ничем.

Жалела ли она о чем-то? Прощалась ли с кем-то? Скорее всего, нет.

Разве может о чем-то жалеть туман?

Соленое на губах.

Вкусно. И сладко. И хорошо.

И хочется пить его и больше и больше.

Маргарита делает глоток, и туман начинает рассеиваться. И она уже не бесплотная субстанция, а она — со своими ощущениями, мыслями и чувствами.

Главное чувство — злость и досада. Ведь могла и догадаться. Слишком уж плотные круги нарезал вокруг нее Маркус. Не по рангу ему. Приходил, увещевал, задавал вопросы, просил признаться. А на самом деле напряженно ждал: не выдаст ли она чем-нибудь себя? Не оставил ли ей Алекс весточку? И встречая ее перепуганные глаза, понимал, пока — нет. Она мечется в неведении.

А теперь она сама дала ему все козыри в руки. Еще глоток. Что, черт возьми, она пьет? Маргарита открыла глаза и увидела над собой лицо оборотня. Близко, очень близко. Он лежит рядом с ней на полу, опершись на один локоть, и смотрит ей в лицо. Он часто так делает. Замирает, словно она не она, а какое-то диковинное произведение искусства. Словно пытается насмотреться. И ей становится приятно и немного неловко под этим взглядом.

Но сейчас что-то не так. Что-то изменилось. Его вторая рука, запястье у ее губ. И она делает жадные глотки. Черт, да он псих! Маргарита подскочила и оттолкнула руку.

— Ну вот, так-то лучше, — удовлетворенно проговорил он. — А то мне показалось, что ты решила умереть молодой. Ну как молодой? — Он окинул ее взглядом, — все еще в неплохой форме.

— Балда, — беззлобно ответила Маргарита. — Ты понимаешь, что мог погибнуть?

— Это вряд ли. — Он улыбался так беззаботно, как вообще может улыбаться человек, который только что вскармливал своей кровью полудохлого вампира. — Эта девочка, подружка Алекса. У нее шрамики на шее. Почти незаметные, но есть — я обратил внимание. А значит это, не смертельно. По крайней мере, для нас не смертельно.

Он привлек ее к себе и подставил шею. Маргарита сглотнула — нервно и напряженно. Она пыталась оставаться спокойной, но это было невозможно.

— Ты с ума сошел, я не могу…

— Нет, это я не могу. Как бы я ни старался, у меня не получится убедить одного местного миллионера, что он просто мечтает прислать за нами сюда машину, отвезти на аэродром, усадить в свой частный самолет и отправить туда, куда мы скажем. Тебе не кажется, что пора отсюда выбираться?

— Какой смысл выбираться? Сегодня Коллегиум признает меня виновной и, где бы я ни появилась после этого, меня тут же аннигилируют.

— Не аннигилируют, — он говорил с ней как с маленькой, — потому что этот чертов самолет отвезет тебя туда, куда надо, и ты успеешь на Коллегиум до полуночи и расскажешь им свою версию случившегося.

Маргарита усмехнулась.

— Толку от моих рассказов? Письма у меня нет. Меня практически поймали над трупом Алекса, а потом Виктории. Всё против меня. И единственное, что я могу противопоставить, это сказка, в которую никто не поверит.

— А еще у тебя есть я.

Маргарита усмехнулась:

— С этим конечно, трудно поспорить, но вряд ли Коллегиум впечатлится видом оборотня-вегетарианца.

— Ты можешь устроить показательные выступления — он заговорил, шутовски коверкая голос. — Только сегодня у нас на арене: злобный вампир пьет кровь человека, а тот остается жив. Спешите. Покупайте билеты!

Маргарита посмотрела на него уже с интересом: а ведь и правда, ей вовсе необязательно убеждать всех в собственной невиновности. Достаточно будет, чтобы у Маркуса появился мотив. И тогда Коллегиум назначит какое-нибудь дополнительное расследование, ну или, по крайней мере, надумает передать дело лицу незаинтересованному. В общем, это может сработать.

Оборотень откинул голову назад, подставляя ей шею.

— Если умрешь, — сказала она, — на глаза не попадайся.

— За что я тебя люблю, так это за безупречную логику, — улыбнулся оборотень.

— Что ты сказал? Повтори.

— За что… — начал он.

— Не паясничай.