Майкл Перкинс - Злые компаньоны

Трансляцию слушали миллионы ньюйоркцев. Эта передача началась после того, как вскоре после девяти часов вечера полиция заглушила радиостанцию Колумбийского университета, которую демонстранты использовали для координации своей деятельности на территории университетского городка. Отключив их центр связи, полиция надеялась, что демонстрации пойдут на убыль. Однако демонстранты позвонили на другую станцию, которая добровольно предоставила им свой эфир. Таким образом, когда полиция прибегла к насилию, в миллионах квартир по всему городу и окрестностям люди слушали, как студенты звонят и описывают избиения, творящиеся вокруг них, удары дубинок по телам, крики протестующих, слушали, как копыта полицейской лошади разбивают стекло телефонной кабинки, из которой молодой человек пытался описать происходившие за ее пределами волнения, — и как телефон умолк. Спустя несколько мгновений зазвонил телефон с другой части территории студенческого городка, и описание событий не прекращалось.

Так продолжалось много часов.

После часу ночи насилие все еще продолжалось. Прямые репортажи отражали напряжение и страх, охватившие студенческий городок после трех часов. В пять часов утра, оставшись в эфире на несколько часов дольше обычного, радиостанция наконец прекратила вещание, и миллионы оцепеневших слушателей задавались вопросом, что именно могло стать причиной всего происходившего в стране, наделенной политическими свободами и свободой слова.

И когда несколько часов спустя многие еще не ложились, в семичасовых новостях по коммерческим радиостанциям города сообщили: «Вчера вечером среди протестующих в Колумбийском университете возникли волнения. Но к половине десятого полиция взяла ситуацию под контроль…» Людей охватило и изумление, и возмущение, как это случилось с одним из героев Кафки во сне, от которого не могло быть пробуждения.

Примерно за две недели после этого, 21 апреля, Перкинс закончил первый черновой вариант «Злых компаньонов». (К тому времени по всей стране, по всему миру шли демонстрации студентов, поддержавших коллег из Колумбийского университета.) Спустя шестнадцать дней, 7 мая, он почтой отправил рукопись редактору Брайану Кирби в «Эссекс Хаус», штат Калифорния.

Вероятно, в середине или в конце мая я впервые встретил Майкла (в то время за морем, во Франции, апрельские насилия в Нью-Йорке вызвали демонстрацию солидарности французских студентов, поддержанную рабочими, выступления которых, богатые насилием и славными поступками, вошли в историю как «май 1968»). Мы были представлены друг другу как два местных писателя в Ист-Виллидже в недавно открытом книжном магазине «Эрли», находившемся рядом с книжным магазином «Парк», его владельцем Джеком Эрли, который к тому же являлся шурином Майкла. Майкл был рослым, долговязым молодым человеком с кругловатым лицом и робкими манерами. В то время я не знал, что он уже редактировал журнал «У нас в центре», в котором впервые публиковался сюрреалистический эротический шедевр Гийома Аполлинера «Развращенный господарь». После того как нас представили, мы улыбнулись и провели две минуты в приятной беседе. Затем каждый из нас занялся своими делами.

Точно не помню, но примерно в то же время, когда я после обеда на Шестой улице шел к писателю-юмористу Деннису О’Нейлу, мне пришлось ждать больше двадцати минут, прежде чем полиция позволила пешеходам перейти авеню В. Когда же наконец мне и полдюжине прохожих, ждавших на углу, позволили торопливо пересечь улицу, всем пришлось оберегать головы крышками от мусорных баков, поскольку снайперы с крыш забрасывали улицу кирпичами.

20 мая Рени родила вторую дочку. Спустя две недели, вечером 4 июня, в Энди Уорхола стреляла радикальная феминистка Валери Соланас, автор «Манифеста черни». Всего лишь двумя-тремя месяцами ранее Соланас, ища издателя своей книги, зашла к Майклу на работу в маленькое альтернативное издательство «Кротон-Пресс». Пятого числа Рени и Майкл услышали по радио, что она стреляла в Уорхола. Оба тут же вспомнили имя Соланас, и Рени сказала, что при другом стечении обстоятельств мишенью феминистки мог стать Майкл. Майкл ушел на свою основную работу — обучать лечебному чтению в одной католической школе Бруклина. В тот день городские газеты пестрели заголовками о случившемся с Уорхолом; выстрел не был смертельным, но Уорхола увезли в больницу.

А художница Рени, все еще находясь в послеродовой депрессии, которую обострили общий климат насилия в городе и недавний выстрел в художника, вошла в свою студию и выпила банку скипидара.

Читать дальше