Клянусь, ее глаза засверкали.
— Как это вы догадались, сэр? Он называл это «Маленькая девочка делает лошадке приятно» и делал снимки.
— Чушь все это, детка, — сказал я. — Ты и правда думаешь, что я поверю в это дерьмо?
— А почему бы и нет?
— Потому что это чушь собачья.
— Нет, это конский член. Сосать хер у коня — это что-то запредельное… У них приборы длиной в двадцать дюймов, и кончают они фонтаном. Несколько раз я думала, что просто захлебнусь…
Когда я рассказал об этом Гордону, он ответил:
— Это что-то новенькое. Видимо, мы должны устроить Данни экскурсию на скотный двор.
На следующей неделе волосы Данни все еще оставались зелеными. Мне нравилось гладить их. Я пропускал пальцы сквозь зеленые пряди, пока Данни слизывала сперму с моих волос в паху.
— Расскажи мне еще какую-нибудь фантазию, — попросил я.
— У меня нет никаких фантазий, сэр.
— Ну, те байки, — пояснил я. — Мне нравятся твои истории про папочек и собачек.
— И про лошадок?
— Да.
— У меня есть одна фантазия, — сказала она. — Хозяин приводит меня в комнату, где я принимаю целую очередь мужчин.
— Какую комнату?
— Да любую. Там царит полумрак и стоит огромная кровать. Очень удобная кровать. Когда у меня впервые появилась такая фантазия, я была в мужском общежитии, развлекалась с мальчишками. Они затащили меня в свою комнату и оттрахали. Я кричала, что хочу еще, хочу всех, одного за другим, и они выстроились в очередь, целое общежитие, чтобы поиметь меня.
— Погоди. Это и впрямь было?
— Нет, но я бы этого хотела.
— Ты сказала, что развлекалась с…
— Тремя парнями.
— Ага. Такая мини-банда.
— Три мушкетера, — пошутила она. — Но в мечтах я хотела, чтобы меня оттрахали все обитатели общежития.
— А как насчет футбольной команды?
— Можно и баскетбольную.
— А почему не весь кампус?
— Действительно… — сказала она, улыбаясь. — Ты прямо в точку попал.
— Думаю, да.
— Возможно, ты или Горди приведете меня в эту комнату, — проговорила она. — Комнату в доме желаний.
— Мы оба?
— Да, вы оба. Вы привязываете меня, трахаете самыми разными способами, теми, которые мне нравятся. Затем приглашаете друзей, коллег, может быть, даже врагов. И все они выстраиваются в очередь, чтобы оттрахать меня. Они все имеют меня по очереди, никакой групповухи, ебли в три дырки и тому подобного. Каждому, скажем, отводится по пятнадцать минут на все про все — и они делают со мной все, что хотят. Я готова ублажить каждого из них.
— И никаких запретов?
— Никаких.
— А если один из них захочет на тебя помочиться?
— Мне нравится «золотой дождь».
— Мы никогда этого не делали, — заметил я как бы в сторону.
— Мы могли бы…
— Мне бы этого хотелось.
— Хочешь пописать мне в рот?
— Да, — сказал я. — А ты проглотишь?
— Все до капельки.
— Значит, предположим, один из этих мужчин захочет пописать тебе в рот, — продолжил я ее фантазию.
— Я с удовольствием выпью.
— Ты позволяешь им трахать тебя в задницу?
— Если они этого хотят.
— Как ты думаешь, сколько их?
— Надеюсь, что много, — отозвалась она. — Ты и Горди приводите все больше и больше мужчин. Вниз по дороге есть какая-то стройка, так вот, вы ведете ко мне этих крепких, сильных парней. Они пьют пиво, делаются жестокими, они трахают меня, как звери, грубо, жестко, очень грубо , это доставляет им удовольствие. О, черт! Но мне это нравится. Один из них так и говорит: «Твоя «киска» похожа на поле боя, детка».
— А если, скажем, эти чудовища со стройки захотят, чтобы ты вылизала их во все немытые дырки? — спросил я.
— Я уже знаю, что это такое.
— А если один из них… захочет испражниться?
— «Коричневый дождь»? — она хихикнула. — Это будет действительно грязно .
— Ты бы хотела это сделать?
— Никаких запретов, — напомнила она мне.
— Ты практиковала «коричневый дождь» раньше?
— Никогда.
— А хотела бы?
— Я все попробую по разу, а может быть, по два…
— …пока не станет скучно — вот верные слова, — пропел я.
Она поцеловала мои яйца:
— Ты прав, добрый сэр.
— А что потом?
— Ну… — проговорила она, — ты и Горди очень возбуждаетесь.
— Мы же только начали.
— Вы выходите на улицу и приводите ко мне нескольких бездомных.
— А как же те рабочие со стройки?
— Я опустошила их досуха. Последний из них был самым главным. Три сотни фунтов мускулов и жира, волосатый, он меня отодрал до искр из глаз, шлепал меня во время траха, бил головой об стену, разодрал мне задницу своим толстым членом, заставил меня слизать с себя все дерьмо и кровь, а затем я вылизала лужу собственной блевотины. Но ты и Горди приготовили для меня еще один грязный подарочек — вонючих бомжей, которых привели с улицы. Настоящая новоорлеанская мразь. Меня заставили трахаться с ними.
Читать дальше