Евгений Кабанов - МИССИОНЕР

Так в добро разучилась ты верить
От коварства чужой суеты,
Что, открыв нерешительно двери,
Не заметила сразу цветы.

И растерянно как-то смотрела,
Недоверчиво прЗняв букет,
И сама как гвоздЗки горела,
Прошептав лишь "спасибо" в ответ.

Ты была у смятенья во власти –
И смеялась, и плакала ты…
И не знала: за дверью от счастья
Плакал тоже принесший цветы.

Льдинка
Говорят, что ты надменно-холодна,
Говорят, что будто вся ты – изо льда,
Как река зимой, промёрзшая до дна,
И, наверно, не оттаешь никогда.

Только мне ты представляешься иной, –
Хоть и всё на свете снегом замело –
Тонкой, хрупкой, чистой льдинкою – весной…
Средь зимы от этой льдинки мне тепло.

…И молодая женщина в ночи
От сердца растеряла все ключи.
И болью жгла слезинка под рукой
Растлившего в смятение покой.
И в обнажённом теле вызревал
Из уголков спокойствия овал.
И падал, обнажаясь, с их вершин
Зародыш заблудившейся души.

Я осчастливлен был своей судьбой,
Познал её неслыханную милость –
Шептала ты: "Мне хорошо с тобой…"
И нежностью доверчивой светилась…

Что – любовь? – Не знаю… Но боюсь
Потерять твой взгляд, твоё дыханье…
Тонкая, неведомая грусть
Обняла меня прощальной ранью.
Ты прости меня, коль был я груб
Вопреки хрустальному желанью.
Неземную нежность твоих губ
Унесу с собой прощальной ранью.

Она вошла в уют ночной,
Переступив порог несмело.
Всю фальшь оставив за стеной,
Самой собою стать сумела.

Неоновым прищуром глаз
Кричали за окном соблазны.
Она вошла. И – без прикрас –
Была отчаянно-прекрасна.

Смятение
Уходит время. Милая, мне плохо.
Рассудок мечется вблизи глубокой комы.
Всё просто, без единого подвоха,
Но гаснет разум, чувствами влекомый.

Горит огонь. Слезинки на поленьях
Уходят в мрак небытия с алмазным блеском.
Пред безрассудством разум на коленях,
Расчёт не в счёт в величии вселенском.

Конечной точки смысл – лишенье смысла.
Движеньем вечным вкруг неё – веленьем рока –
Ничто родит трагические числа
Задолго до назначенного срока.

Мне до креста нести свой крест смятенья.
Сближают нас, чтоб развести, капризы странствий.
Останешься во мне хрустальной тенью,
Перевернувшей время и пространство.

Ну что ты, милая, не плачь.
Не плачь, любимая, не надо.
Пускай несётся время вскачь,
И нет с ним никакого сладу.

Печаль со временем союз
Коварный заключить свой рада,
И в тяжкий воплотилась груз
Вдруг невесомая услада.

Не плачь, родная, разорви
Узлы сомнений и тревоги.
Прости меня – в моей крови
Бурлят прощанья и дороги.

Ты знала и не знала,
Что нежность – не порок,

Привычного сигнала
Переступить порог
Сознанием бессонным-
В который уже раз –
Не смела, и со стоном
Текла, текла из глаз…

Капризы
Ты мне даришь спокойствия приз
За усладу капризов. И всё же
Подари мне новый каприз
На любовью горящем ложе.

Нелепость – живые линии,
Изгибом любви мелькнув,
Нежность в ресничном инее
Держат в глухом плену.

В покое собой оставлены,
Печальный надев наряд,
Тайною встречей с тайною
Тайным огнём горят.

Любовь
…И рук моих коснулись твои руки,
И пальцев дрожь сознанье обожгла,
И растопила горький лёд разлуки…
Что перед ней отчаяния мгла?

И губ твоих коснулись мои губы,
Незримый слой неверия порвав.

И понял я: мы оба однолюбы…
Что перед ней обидные слова?

Соприкоснулись душами с тобою…
Что перед ней беспамятство вины?
Что может устоять перед любовью? –
Мы в ней горим… мы ей обожжены…

Тебе не повезло в безумной круговерти,
Где каждый новый миг расчётливей и злей.
Ничто – от одиночества до смерти,
И мужество – не женское… Излей
Себя из глубины, истерзанной и хмурой,
Где зов любви – обман, а все мужчины – зло…
Слились в одну две робкие фигуры:
Им повезло, что долго не везло.