Надежда Волгина - Мышь № 313

— А как ты собираешься поступить с феей? Планируешь ли отпустить ее?

Этого вопроса Лайр ждал, только вот ответа на него не было. Он понимал, что удерживая Алису силой уподобляется собственному отцу. Но во-первых, не представлял, как будет жить без нее, а во-вторых, не так-то просто вытравить из себя все то, что внушали с детства: феи — низшие существа, и относиться к ним следует соответственно. А Алиса — лишь одна из них, даже несмотря на ту слабость, что он к ней питает.

— Не планируешь, значит, — снова кивнул Тризар после того, как закончил изучать лицо демона. — Чего же ты ждешь от нее?

Чего можно ждать от той, кем дышишь отныне? Взаимности, чтоб всегда была рядом, чтоб иметь возможность прикоснуться к ней, сжать в объятьях, вдохнуть неповторимый аромат… Просто видеть, заботиться о ней. Любить ее, обладать ею… Ему нужно все, что она может дать, и отказываться даже от части он не планирует. Раз уж фея эта появилась на его жизненном пути, и он потерял от нее голову, то значит, так тому и быть. В конце концов, если верить проклятью, то не подари ему ее отец, судьба все равно свела бы их вместе. Только вот как это все объяснить джинну и ведьме? Да и не привык он раскрывать душу перед кем-либо. Не привык и не станет этого делать. Его отношения с феей не касаются больше никого!

— Что означает та вязь, что я зарисовал для тебя? — вместо ответа джинну спросил Лайр у ведьмы, чувствуя что злится все сильнее.

— Хороший вопрос, — усмехнулась Кора. — А ничего она не означает, — ведьма вскочила и подбежала к столу. Долго копалась в одном из ящиков, пока не извлекла на свет лист бумаги. — Сам суди…

Средь похоти, разврата и веселья, где проливается невинная кровь, два начала встретились, чтоб воссоединиться. Из ненависти разгорелась искра света, и залил он собой все вокруг, ослепляя, покоряя, рассеивая тьму. Вода капнула на камень, разъедая его поверхность. Если капель будет много, то камень станет мягким, и тогда она просочится внутрь него, разбавляя собой. Есть ночь и день, а вместе они представляют вечность, которую им предстоит постигнуть.

— И что это за чертовщина?! — еще сильнее разозлился демон, когда ведьма прочитала ему начертанные на листе строки.

— Твои руны, что ты прислал мне. Мы с Тризаром перевели их. Уж извини, поэтическим даром не награжден ни один из нас. Как смогли… На древнем языке ныне умерших это, скорее всего, звучит красивее, в стихах.

По лицу ведьмы Лайр видел, что та забавляется, потешается над ним. Только вот, ему было не до смеха. Он совершенно запутался, а надеялся получить ответы на свои вопросы, обрести хоть какую-то ясность.

— Я думаю, что вязь эта пишет вашу историю с феей, — с укоризной посмотрел Тризар на Кору, не разделяя веселья той. — Скорее всего, текст всегда разный. У нас же есть только фрагмент его — самое начало. Ничтожно малый фрагмент, не раскрывающий сущности. Если сможешь извлечь из памяти остальные фрагменты, то мы и их расшифруем. Может быть тогда картина станет яснее, — пожал джинн плечами.

На этом терпение Лайра иссякло. Захотелось как можно скорее оказаться подальше от этого дома и этих двоих. Он злился, и это могло быть опасным. Восстановить фрагменты вязи из неактивной памяти было делом нескольких минут. После этого Лайр забрал свои лампы и распрощался с Тризаром и Корой, пока не наговорил или не сделал лишнего. Ему нужно было подумать, и места, лучшего чем один из его антикварных магазинчиков, он придумать не мог. На складе, пропитанном древностью, ему всегда думалось и дышалось легче.

На террасе было прохладно от искусно созданной тени руками того, кто строил это жилище внутри пещеры. Но море так заманчиво блестело в лучах жаркого утреннего солнца, что до ужаса хотелось окунуться в него. А еще я не могла побороть желания размяться, выплеснуть всю ту негу, что накопилась и не спешила покидать мое тело, даже когда след демона давно простыл.

Зои нежилась под солнечными лучами на каменном парапете, подставляя то один, то другой пушистый бочок. Видно, на нее тоже напала леность, раз она даже не пела в эти утренние часы, как делала обычно. И я заметила, с каким вожделением та тоже посматривает на море.

— Тоже хочешь поплескаться? Признавайся, хитрюга, — разлохматила я ее перышки и рассмеялась.

Настроение отчего-то было приподнятым, и причины я не понимала. И все мои мысли так или иначе возвращались к Лайру, к тому, каким он был сегодня за завтраком. Внимательным, даже предупредительным. Смотрел на меня так ласково, что порой даже становилось неловко, словно не по-демонически это как-то. И все время норовил коснуться моей руки. Я же каждый раз от его прикосновений испытывала легкий трепет, который старательно скрывала. А еще, провожая его, испытала острое желание поцеловать, и в его глазах прочитала ответное. Только вот ни один из нас так и не рискнул сделать первый шаг навстречу друг другу. От этой взаимной несмелости осталось чувство сожаления в душе, но даже оно не могло развеять моего радужного настроения.