Мама сердится. И все время, как он уходит она мне.
— Ну, что тебе надо? Обрати ты на Валеру внимание. И мальчик приятный и смелый! — Это она намекает на его помощь. — Ведь он к тебе не просто так. Сразу видно, понравилась ты!
Я ее каждый раз перебиваю.
- Мама? Ну, сколько раз можно об одном и том же? Заладила. Хороший, да хороший! Как ты не можешь понять, что мне не хороший нужен, а любимый! Единственный! Вот, какой! И потом, сама же только мне говорила. Что мне еще рано! Вот исполнится восемнадцать, тогда можно и с парнями гулять!
Она обижается и уходит, но я слышу, как она про себя.
— Конечно, с мальчиками рано у нее, а с девочками, можно?
Но она ошибается. Я ни с кем. Не хочу и не буду. Хватит мне моих страданий. Но, где-то в глубине души, в самой секретной ее части, скребется мягкий и нежный котенок, разбуженный рано прикосновениями, ранними и нежными поцелуями любящей женщины.
Все это я уже вам не рассказываю, а пишу.
«Когда Ваня ушел, и мы с ней перебрались в бунгало, то я не смогла сопротивляться и поддалась искушению. Видно во мне все же, что-то срабатывало не так в сексуальном выборе. Я все время предпочитаю их. Таких совершенных, с плавными линиями фигур, с роскошными, длинными волосами и тех, кто так же чувствует мой интерес и способен отличить внимание от желания.
Ее желание я сразу почувствовала. Она так выразительно смотрела и так подставляла, раскрывала свое обнаженное и совершенное тело. Когда я легла. А я вынуждено сделала это. Чувствовала слабость и головокружение. Она не села, как это сделали бы другие, а она присела глубоко передо мной на корточки и я увидела то, что она так хотела мне показать.
— У тебя есть пирсинг? — Я недоуменно пожимаю плечами. Что это, мол, такое.
А она уже, видимо это делала не раз. Потянула за губку внизу между ног и стала показывать.
— Пирсинг, это колечки, булавки, им украшают тела. Смотри как у меня. Видишь?
Не думай. Я колечко не продела, оно крепко прижато на губке. Это мне в Таиланде мастер по пирсингу прикрепил. Мы с Петуховым на отдыхе развлекались, так там все кто из Европы, Америки, то все с пирсингом. А у нас и не знают еще.
— Тебе нравится? Можешь потрогать!
— Так! Потяни. Ну как, впечатляет? А знаешь, как это приятно?
— А этот, ну его, колечко там, не мешает?
— В том то и оно! Ваня находит, что так сексуально.
— А ты бы хотела попробовать?
— Я? Нет!
— Ну, брось, ты? Нет! Да ты чего? Думаю, что тебе стоит попробовать. Я сейчас.
Она уходит вглубь палатки, и я не вижу, что она там делает. Потом появляется, счастливая.
— Смотри! Видишь, какое красивое. В нем драгоценный камушек. Маленький, но все равно, долларов на триста тянет. Ты только представь себе. Идешь, а у тебя между ног триста долларов все время болтаются. В этом триста, а у меня полторы тысячи сразу.
— А, хочешь, я тебе его, вот этот подарю? Только я сама все сделаю. Что? Почему? Я же от чистого сердца, что называется с поцелуем. — Смеется. И что? Даже с поцелуем нельзя? Это почему же? Что, недотрога? У тебя хоть раз с девочкой что-то было? Что? И как? А ну, расскажи? Интересно, как! Я тебя Алка — русалка, внимательно слушаю. Страсть, как люблю именно эти рассказы о девочках слушать. А еще лучше, не только слушать, а на мне показывать. Ты не против? Я и не против!
— А у тебя красивая грудь. Дай ее мне. Я ее поласкаю. — Она плавно и мягко снимает с меня верх купальника и при этом так наклоняется, что я не сдерживаюсь и ловлю руками мешочки ее грудей все мягкие, теплые, нежные. Сосочки смотрят в сторону и уже топорщатся, предвкушая наслаждение. Я беру их нежно и слегка оттягиваю вниз, прижимая осторожно и нежно.
— А у тебя очень нежные руки и мне приятно, как ты мне делаешь. — Шепчет она и слегка отклоняет тело вверх, натягивая ткани груди, а я продолжаю удерживать их в пальцах. И так несколько раз, а потом она сначала оттягивает их, отклоняясь все телом, а потом поворачивает и слегка вращает корпус. Я все время удерживаю и сжимаю соски ее грудей. Чувствую, что ей нравится.
— А теперь дай же и мне поласкать твои персики. Они нежные и я вижу, что они не избалованы ласками. Вот, так, вот так. — Она наклоняется и прижимает мои соски, крепко сжав губы. При этом все так делает и безо всяких зубов. Одними сжатыми губами. А потом потягивает, трясет головой, сжимая и удерживая соски губами. Приятно и очень чувственно. Я закрываю глаза и вся отдаюсь ее уменью.
— А теперь мы погладим их язычком, пусть они понежатся.
Читать дальше