И. Бондарь: Барышни и крестьянки

Вскоре ребенок был куплен. Упирающуюся девочку понесли на ту самою софу на которой не так давно лишили невинности ее старшую сестру. Победителем аукциона стал не знакомый мне пожилой господин. Он долго прилаживал не слишком крепкий инструмент к щелке ребенка.

Однако ему так и не удалось ее дефлорировать. Обозленный шуточками окружающих он в конце концов крикнул помойникам конюха, чтобы они забирали девочку себе и делали что заблагорассудиться. Последние тотчас оторвались от стола, где они, пользуясь суматохой, успешно харчевались. Девочку немедленно положили на стол. А потом случилась потасовка. Мужики так и не смогли решить кто станет первым. На помощь пришла развратница Маша Она взяла бутылку и вдавила ее в девственную щелку, решив тем самым все проблемы. Девочка взвизгнула, а Маша весело воскликнув "Ну что не хуже мужчин могу целку пробить" залезла на стол, села так чтобы ее щель оказалась над лицом ребенка и заставила ее вылизывать. Гости вновь стали возбуждаться. Елена правда уже стала не интересной для них и они сбросили ее на землю вместо нее положив ее старшую дочку, анус которой был благодаря стараниям К. был растянут почти также как и у ее матери. Младшенькую-же по очереди сношали мужики.

Утро я встретил по дороге домой. Совершенно обессиленный после ночного приключения я сидел в экипаже. Эх, хорошая получилась охота! А что особенно приятно – я вновь приглашен на следующей неделе на охоту к помещику.

Дэвид стоял, облокотившись руками на перила, и задумчиво смотрел на прекрасный пейзаж, раскинувшийся перед ним. Небольшая беседка, внутри которой находился Дэвид, была расположена на вершине невысокого холма. Раскинувшийся вокруг беседки живописный парк, а также лес на другом берегу реки были лишь небольшой частью обширных владений графа Уэрли. Его замок, называемый Блекстоун, один из немногих, сохранившихся еще со времен Ричарда Львиное Сердце, темной массой виднелся вдали. Парк когда-то был частью леса, но большая часть его была вырублена, и теперь за ним ухаживал один из предков графа. Дэвид уже несколько дней гостил у своего дяди Джозефа, старшего брата матери. Дядюшка Джо, как звал его Дэвид, со своей шестнадцатилетней дочерью Кристиной жил в небольшом домике, расположенном здесь же, в парке. Дядюшка не только ухаживал за небольшим садом, раскинувшимся вокруг массивного двухэтажного дома, но и присматривал за всем парком. В этом доме, расположенном на небольшой обособленной полянке почти в центре парка, содержалась школа для бедных крестьянских детей. Основанная покойной графиней, школа находилась сейчас на попечении ее трех дочерей и невестки. В свое время именно она, жена старшего сына графини, много сделала для открытия этой школы. Несмотря на короткий срок существования школы, она славилась хорошей репутацией. Ее воспитанники и воспитанницы были самой желанной прислугой во всех домах.

– А, вот ты где! – вывел Дэвида из задумчивости звонкий девичий голос.

У порога беседки стояла его кузина Кристина и с лукавой улыбкой смотрела на Дэвида. Повернувшись к кузине, он несколько минут с явным наслаждением любовался ею. Светло-зеленое платье плотно облегало ее стройную, изящную фигурку. Ее каштановые волосы плавными волнами ниспадали на плечи. На весьма привлекательном и симпатичном личике, словно два огонька, весело и задорно светились изумрудного цвета глаза. По дороге, ведущей к школе, послышался цокот копыт и шум подъезжающей кареты.

– О, Дэвид, пойдем быстрей, а то пропустим представление!

– Что, приехали бродячие комедианты? – насмешливо спросил Дэвид.

– Лучше, намного лучше. Пошли быстрей, побежали! – и она, схватив его за руку, почти силком потащила за собой.

Дэвид, посопротивлявшись для вида, поспешил за ней. Вскоре они очутились позади здания школы, у могучего, раскидистого дуба.

– Влезай! – скомандовала Кристина.

Дэвид, несколько заинтригованный и ошарашенный, поспешил выполнить ее приказ, хотя для этого ему пришлось проявить немалую ловкость и сноровку. Следуя указаниям кузины, Дэвид очутился у разветвления почти у самой стены здания. На разветвлении был сделан дощатый помост, и стояла садовая скамья.

– Ну, вот и наши места, согласно купленным билетам, – с улыбкой проговорила Кристина, садясь на скамью.

Сев рядом, Дэвид взглянул через большое, находящееся чуть сбоку от него, окно в комнату. Место для наблюдения было выбрано очень удачно, и все происходящее в комнате, было видно как на ладони. Все сорок детей были выстроены в шеренги – мальчики напротив девочек, лицом друг к другу. Чуть дальше стояли четыре широких скамьи. Возле каждой скамьи стояла большая лохань с розгами, которые были связаны в пучки. Сбоку от кресел стоял широкий, массивный стол, на котором лежал толстый журнал и несколько хлыстов, сделанных из китового уса. Больше никакой мебели в этой, довольно-таки просторной комнате не было. Но нехватка мебели как-то скрашивалась развешанными по стенам картинами. Картин было около двух десятков, и они вполне отвечали предназначению этой комнаты, т.к. на них были изображены различные сцены флагелляции. Восемь воспитательниц стояли небольшой группкой у двери, они о чем-то тихо переговаривались. Дверь открылась, и в комнату быстрым шагом вошла высокая, статная женщина лет 40. "Директриса, миссис Марли" – догадался Дэвид.