Однажды в полдень, по дороге домой, я был захвачен этим ветром. Две подруги шли передо мной, придерживая юбки, а ветер кружил над их головами. Когда я проходил мимо их дома, они увидели, как я борюсь с пылью и слепящей жарой и одна из них сказала: «Войдите и переждите, пока успокоится ветер». Я вошел.
Они жили в башне Муриш, которую купили за гроши. Двери были старые и плохо закрывались, и ветер то и дело распахивал их снова и снова. Я сидел вместе с ними в большой круглой каменной комнате, уставленной крестьянской мебелью. Более юная вышла, чтобы приготовить чай. Я остался с принцессой викингов. Ее лицо раскраснелось от ветра. Она сказала: «Если этот ветер не прекратится, он сведет меня с ума». Ей приходилось все время вставать, чтобы закрыть двери. Казалось, словно какой-то непрошеный гость рвался в дом, каждый раз безуспешно, но все же ухитряясь отворить дверь. Женщине, должно быть, представлялось то же самое, потому что она отражала нападение ветра со все более растущим раздражением и страхом. Наверное, принцесса поняла, что ей трудно совладать с собой и начала говорить. Она заговорила так, словно находилась в исповедальной — в темной католической исповедальне, глаза ее были опущены, будто она старалась не смотреть на священника и говорить правду и вспомнить все.
— Я думала, что успокоюсь здесь. Но с тех пор, как начался этот ветер, все, о чем я мечтала забыть, снова мучает меня.
Я родилась в одном из самых захудалых городков на западе Америки. В юности я дни напролет читала о разных странах и решила, что во что бы то ни стало буду жить за границей. Я влюбилась в своего мужа еще до того, как встретила его, так как услышала, что он жил в Китае. Когда он влюбился в меня, я приняла это как должное, будто так и должно было случиться. Я выходила замуж за Китай. В моих глазах муж не был обыкновенным человеком. Высокий, стройный, тридцати пяти лет, он казался старше своего возраста. Его жизнь в Китае была тяжелой. Он не слишком распространялся о своей работе, я знала, что он брался за разные дела ради заработка. Я была так влюблена в саму идею Китая, что мне казалось, будто мой муж перестал быть белым человеком, а превратился в настоящего жителя Востока. Мне казалось, что даже запах его отличается от запаха других мужчин.
Вскоре мы уехали в Китай. Он привел меня в прелестный дом, полный слуг. То, что служанки были необыкновенно красивы, не удивило меня. Именно такими я их себе и представляла. Они ждали меня, как рабыни, и смотрели на меня с обожанием. Они расчесывали мои волосы, учили меня делать букеты, петь, писать и говорить на их языке.
Мы ложились спать с мужем в разных комнатах, перегородки между которыми были легкие и тонкие, словно мы находились в карточном домике. Кровати были твердые, низкие с тонкими матрацами, так что поначалу я почти не могла спать.
Ложась, мой муж оставался со мной ненадолго, а потом уходил. После этого я слышала доносящиеся из соседней комнаты звуки, будто там боролись. Я слышала скрип матрацев, иногда какие-то сдавленные бормотания. Сначала я не понимала, что это такое. Однажды я бесшумно встала и открыла дверь. И я увидела мужа, лежащего с двумя или тремя служанками. Он ласкал их. В полутьме их тела казались сплетенными в одно. Когда я вошла, он прогнал их. Я заплакала. Он сказал:
— Я так давно живу в Китае. Я привык к ним. Я женился на тебе, потому что я влюбился в тебя. Но я не получаю с тобой того удовольствия, какое дают мне другие женщины. И я не могу сказать тебе, почему.
Я стала просить его сказать мне, в чем дело, я умоляла и уговаривала его. Тогда он сказал: «У них все такое маленькое… а у тебя большой вход…»
— Что же мне делать? — спросила я. — Ты отправишь меня домой? Я не могу здесь оставаться, зная, что в соседней комнате ты занимаешься любовью с другими женщинами.
Он пытался утешить и успокоить меня. Он даже стал ласкать меня, но я отвернулась и, продолжая плакать, не помню как заснула.
На следующую ночь, когда я была уже в постели, он пришел ко мне и, улыбаясь, сказал:
— Если ты и вправду любишь меня и не хочешь меня оставить, позволь мне попробовать кое-что. Быть может, нам станет хорошо друг с другом.
Я была в таком отчаянии и так ревновала, что пообещала сделать все, о чем бы он ни попросил меня. Тогда мой муж разделся, и я увидела, что фаллос его завернут во что-то резиновое, что сделало его огромным. Я испугалась. Но все же позволила ему войти в меня. Хотя вся эта штука и была сделана из резины, поначалу мне было немного больно, но когда я почувствовала, что мужу это очень приятно, я не остановила его. Я только о том и думала, чтобы это удовольствие сохранило мне моего мужа. Он клялся, что так оно и будет, что он больше не захочет спать с китаянками. Но все равно по ночам я не могла уснуть, продолжая прислушиваться. Пару раз я слышала что-то, но у меня не хватило храбрости проверить свои подозрения. Я почти помешалась на мысли, что мой вход становится больше и я могу давать ему все меньше радости. В конце концов беспокойство мое стало таким невыносимым, что я заболела, вид у меня стал ужасным. Я решила бежать и поехала в Шанхай. Остановилась в отеле и дала своим родителям телеграмму с просьбой прислать мне деньги на обратный билет.
Читать дальше