Маркиз де Сад: Жюльетта. Том I

Акт милосердия, который ты собираешься совершить по отношению к нуждающимся родителям Августины, обладает всеми неприглядными атрибутами жалости и сочувствия, то есть тех чувств, которым, насколько я понимаю, ты не очень-то подвержена. Благотворительность плодит только ничтожеств, Жюльетта, а добросердечие — только врагов. Поверь моим словам, прими мои взгляды на эти вещи, и ты никогда не будешь об этом жалеть.

— Такие принципы близки моему характеру, именно они сделали меня счастливой, — ответила я великану. — Добродетель всегда была мне противна и не доставляла радости. — И чтобы добавить веса своим словам, я поведала ему, как однажды мимолетное, длившееся краткий миг добродетельное чувство разорило меня и едва не стоило мне жизни.

— В этом смысле мне не в чем себя упрекнуть, — заметил Минский, — с самого раннего детства в моем сердце ни на миг не возникали подобные гнусные чувства, последствия коих настолько пагубны. Я ненавижу добродетель не меньше, чем религию, я считаю смертельно опасной и ту и другую, поэтому никогда не попаду в их сети. Жалею я только о том — я уже говорил об этом, — что на моей совести так мало преступлений. Преступление — это моя сущность; оно, и только оно, поддерживает и вдохновляет меня, это единственный смысл моей жизни, и она была бы тоскливым и бесцельным существованием, если бы я перестал совершать хотя бы по одному преступлению в час.

— Из всего, что вы мне рассказали, я могу предположить, что вы были палачом своей семьи.

— Увы, мой отец ускользнул от меня, и я до сих пор страдаю от этого. Он умер, когда я был еще слишком молод. А все остальные погибли от моей руки; я уже рассказывал вам о том, как убил мать и сестру, иногда мне хочется, чтобы они снова оказались живы, чтобы я еще раз мог испытать удовольствие, убивая их. А что мне осталось сегодня? Я могу приносить в жертву только ничтожных существ, в моем сердце больше нет прежней радости, все удовольствия кажутся мне пресными, бледными, и мне тяжело и грустно…

— Ну что вы, Минский! — воскликнула я. — Напротив, я считаю вас счастливым человеком; я также вкусила эти наслаждения, правда, не в такой мере… Ваши воспоминания, друг мой, чрезвычайно взволновали меня, и я хотела бы попросить вас об одном одолжении: позвольте мне побродить по многочисленным залам вашего замка, насладиться вашими бесчисленными прелестницами, откройте мне врата в этот безбрежный мир зла, и я удобрю его спермой и трупами.

— Я сделаю это только при одном условии: я не прошу, чтобы вы подставили мне свой зад, ибо это убьет вас, но я требую смерти вашего юноши, — сказал Минский, имея в виду Зефира.

Колебание мое продолжалось одно мгновение… Моей груди коснулось ледяное лезвие стилета.

— Выбирайте, — продолжал злодей, — или смерть или наслаждения, которыми полон мой дом.

Да, друзья мои, несмотря на свою привязанность к Зефиру, я отдала его, но разве могла я поступить иначе?

Подробно о творчестве Маркиза де Сада см.: Ерофеев В. Маркиз де Сад, садизм и XX век // Ерофеев В. В лабиринте проклятых вопросов. М., 1990, с. 225-255; Викторов А. Философия просвещенного эротизма // Маркиз де Сад. Философия в будуаре. М., 1991, с. 223-258.

Дали С. Дневник одного гения /Пер. с франц. М., 1991.

Чхартишвили Г. Мученичество святого Себастьяна, или Завороженный смертью: эстетика саморазрушения в творчестве Юкио Мисима // Иностранная литература, 1988, э 10, с. 203-212.

Бунюэль о Бунюэле /Пер. с франц. М., 1989, с. 240.

Камю А. Бунтующий человек /Пер. с франц. М., 1990, с. 145.

Были периоды, когда сексуальные качества женщины ценились высоко. Сегодня также считается привлекательным образ женщины чувственной, ибо, по мнению многих, это самое главное в браке. Подробно см.: Лев-Старович З. Секс в культурах мира /Пер. с польск. М., 1991.

Ерофеев В. Маркиз де Сад, садизм и XX век, с. 254.

Распутство, вольный образ жизни (фр.). (Здесь и далее примечания переводчика.)

Картина Ботичелли «Три фации».

Древнегреческий город, жители которого славились своим бездельем и сластолюбием.

Распутная женщина, женщина вольного поведения.

Заниматься содомией, совокупляться через задний проход.

Старинная мера длины во Франции.