Энн Райс - Право на Спящую Красавицу

Всякий раз, беря в рот, я словно растворялся в действии. Все мои мысли занимал размер члена, его форма и кислый или солоноватый привкус соков, что брызгали мне в рот. И больше всего — ритм, скорость. Голоса принцев, их смешки, приказы слились в единый неразборчивый шум, на меня вдруг накатило чувство слабости и покорности. Я будто заново оказался наедине с лордом-конюхом, когда он ставил меня на стол и стегал. От возбуждения кожа покрывалась мурашками.

Словами не передать, как пытка превратилась в удовольствие. Она повторялась и повторялась, и я ничего не мог с этим поделать. Зато, отсасывая, я сберегал свой зад. Он пульсировал и в то ж время наливался теплом, кожу приятно покалывало, когда в глотку мне долбился очередной член.

Мне нравилось, что на меня смотрит так много людей, хоть я не сразу это понял. До того увяз в страдании, борьбе и жажде угодить Королеве, что слабость, раболепие и безволие чувствовал сильнее, чем удовольствие.

И так с каждым новым заданием. Я пугался, противился, цеплялся за юбку Королевы, а потом вдруг в самый разгар пытки меня отпускало, и я погружался в блаженное спокойствие.

Я чувствовал себя одним из них, одним из этих принцев. Слушался их команд и прогибался в ответ на каждый удар.

Тебе, наверное, непонятно, однако я приближался к истинной покорности.

Когда же наконец все шестеро принцев получили свое и удалились, Королева обняла меня и расцеловала. Потом, лежа на тюфяке подле ее кровати, я нежился в сладкой истоме. Казалось, сам воздух ласкает меня. Довольный, что смог угодить госпоже, я погрузился в сон.

Как-то раз, когда я прогневал ее ужасной нерасторопностью, Королева устроила мне очередную проверку на прочность. Повелела отправить меня на поругание принцессам.

Я ушам своим не поверил: она отсылала меня прочь! Королева вызвала лорда Грегори и велела отвести меня в Особую пыточную, где принцессам давался ровно час, чтобы они могли со мной позабавиться. Потом меня надлежало привязать к столбу в саду, высечь ремнем и оставить так до утра.

Давно Королева меня не отлучала так надолго. Я боялся вообразить, что станут делать со мной, голым и беззащитным, принцессы.

Лорд Грегори влепил мне несколько крепких шлепков, и я, преисполненный стыда и ужаса, отправился за ним в Особую пыточную. От страха темнело в глазах.

Лорд Грегори надел на меня ошейник и погнал в пыточную по-собачьи, одаривая легкими ударами. Сказал: надо оставить что-нибудь и для принцесс.

У входа в пыточную лорд Грегори надел мне на шею бирку, но перед тем дал прочесть, что на ней написано. Я содрогнулся, ибо бирка сообщала, что я — неуклюжий, строптивый и скверный раб, который нуждается в исправлении.

Потом он заменил ошейник на другой, с металлическими кольцами. Лорд Грегори пояснил: за эти кольца принцессы будут таскать меня, куда им заблагорассудится, и горе мне, если я заартачусь.

На лодыжки и запястья он надел мне кожаные оковы с такими же кольцами. Я едва переставлял конечностями, когда он ввел меня в пыточную.

В Особой пыточной ждало десять принцесс, голых, под присмотром бдительного грума. За хорошее поведение рабы всегда получают в награду опального принца или принцессу. Правда, те десять девушек награду получили неожиданную.

Они завизжали от восторга и сразу же меня окружили, принялись шептаться. Я видел их длинные волосы: рыжие, золотистые, черные. Локоны прямые и локоны кудрявые. Я видел их голые животики и груди. Принцессы тыкали в меня пальцами и, стыдливо прикрывая рот ладонью, шептались о чем-то грязном.

Я ползал среди них, пытаясь прикрыть наготу, но лорд Грегори поднял меня на колени за ошейник. Девушки тут же принялись ощупывать меня, шлепать по члену, гладить мошонку; они пищали от восторга, ведь прежде им ни разу не доводилось трогать мужчину. Разве что своего лорда, который имел над ними неограниченную власть.

Меня всего трясло. Я не плакал, боялся, как бы не сорваться и не убежать, чтобы потом не получить еще более строгое наказание. Изо всех сил старался я сохранить хладнокровие и напускное безразличие, однако вид обнаженных грудей сводил с ума. Девушки терлись об меня бедрами и влажными пушистыми лобками.

На целый час я стал их рабом, которого они и презирали, и обожали. Они забавлялись с моим членом, перекатывали в ладони яйца, заставляя страдать на грани безумия.

С принцессами мне было даже хуже, чем с принцами. Они дразнились, презрительным тоном угрожая сделать из меня покладистого раба. «Так ты у нас плохой принц?» — прошептала мне на ухо одна из принцесс, черноволосая, с золотыми серьгами в ушах. Ее прядки щекотали мне шею, а когда она стала выкручивать мне соски, я чуть не утратил власть над собой. Готов был убежать.