Энн Райс - Право на Спящую Красавицу

Я поступал в распоряжение к самой Королеве, и мне, разумеется, не терпелось избавиться от грубых солдафонов. Дневные переходы не отличались один от другого, командир отряда просто закидывал меня к себе на седло и время от времени пошлепывал по заду перчатками. Он дозволял крестьянам толпиться у дороги, когда мы проезжали мимо сел. Дразнил меня, трепал мне волосы и одаривал кличками, какие обычно дают домашним питомцам. Вот только по-настоящему воспользоваться он мною не мог.

— Ты не думал бежать? — спросила Красавица.

— Только о побеге и мечтал! Но меня постоянно стерегли солдаты, и я был абсолютно гол. Даже если бы удалось добежать до хижины какого-нибудь крестьянина, меня тут же схватили бы и вернули солдатам ради выкупа. И подвергли бы еще большим пыткам и унижению. Так я и ехал, перекинутый через седло, связанный по рукам и ногам, вне себя от ярости.

Наконец мы добрались до замка, где мною сразу занялся грум. Он наскоро отмыл меня, умастил маслом и после представил Королеве. Ее величество, такая прекрасная и холодная, поразила меня. Ни разу прежде не видел я таких чудесных и в то же время ледяных глаз. Я дерзил, отказывался подчиняться, а Королева только смеялась надо мной. Она приказала вставить мне кожаный кляп — ты, должно быть, видела такой, его запросто не выплюнешь — и надеть на меня хитрую упряжь, которая не давала подняться с четверенек. Я мог двигаться только по-собачьи, как было приказано: от ошейника тянулась цепочка к оковам на руках, от них — цепочка к ремням на лодыжках и коленях…

Затем ее величество взяла «длинный поводок», как она его называет — прут с кожаным членом на конце. Никогда не забуду момент, когда она ткнула меня им в анус. Я сразу побежал вперед, как послушный пес. Когда я артачился и ложился на пол, Королева смеялась и бралась за лопаточку.

Я отказывался подчиняться, кипел от гнева; чем больше меня секли, тем упорнее я противился. Тогда меня подвесили и пороли несколько часов кряду, на глазах у прочих, немало смущенных, рабов. Пойми, для них достаточно было команды и нескольких шлепков, чтобы начать повиноваться, к тому же они твердо знали: из Замка не сбежать, служба продлится несколько лет, а до тех пор они — рабы, голые и беспомощные. Я же ни капли не проникся их убеждением.

После порки зад и ноги превратились в один сплошной очаг боли, но мне было плевать. Я упрямился изо всех сил, не давая члену затвердеть.

Лорд Грегори потратил уйму времени на объяснения. Когда у тебя стоит, говорил он, когда кровь твоя пузырится от страсти, побои сносить куда легче. И куда проще понять, почему так важно удовлетворить госпожу.

Я его не слушал.

Королева же находила меня забавным. Прелестнее меня, мол, рабов еще не присылали. Денно и нощно я стоял у нее в покоях, привязанный к стене, и она якобы любовалась мною… хотя на самом деле позволяла любоваться собой, желать ее.

Да, поначалу я отворачивался, но позже, мало-помалу, стал к ней присматриваться. Запомнил каждую деталь ее тела: злые черные глаза, густые волосы, длинные стройные ноги, белые груди. Запомнил, как она спит, как ходит по опочивальне, как изящно кушает… Время от времени она порола меня, однако знаешь что? Порка спасала от скуки. Порка и наблюдение за Королевой. Я с нетерпением ждал, когда меня высекут или когда можно будет полюбоваться на Королеву.

— Да она просто дьявол! — ахнула Красавица. Теперь-то ей все стало ясно.

— Так и есть. Королева отлично знает, какой красотой наделена.

Наедине с собой я рвал путы и проклинал все на свете. Но вот Королева возвращалась, и я вновь видел ее алые губы и мягкие черные локоны. Я задыхался от волнения, глядя, как ее величество раздевается. Больше всего мне нравился момент, когда она распускала волосы, а уж когда она ложилась в ванну, я просто сходил с ума.

Свою страсть я хранил в тайне, старался не показывать ее, однако я мужчина, и постепенно огня во мне скопилось столько, что он себя выдал. Королева только рассмеялась. Дразня меня и пытая, она часто повторяла: будет легче, если я пойду на порку добровольно, не сопротивляясь. Это ее любимая забава — перекинуть раба через колено и отшлепать голой рукой, да ты и сама уже знаешь. Так ее величество сближается с рабом, ведь все воспитанники для нее как дети.

Красавица задумалась, не желая перебивать Алекси.

— Королева порола меня хладнокровно. Иногда она посылала за Феликсом, которого я тогда презирал…

— А сейчас — разве нет? — удивилась Красавица. Впрочем, она тут же вспомнила сцену на лестнице, когда Феликс нежно отсосал Алекси.