Терри Сазерн: Снимаем порно

— Она все еще там, Липс? — спросил Борис.

Липс кивнул без всякого выражения.

— Да.

За последнюю неделю Липс приобрел, помимо новой манеры вести себя, еще и новую моду одеваться, примечательно похожую на моду Джорджа Рафта в фильмах сороковых годов — время темных рубашек и белых шелковых галстуков, не без определенного зловещего подтекста. Теперь, когда он сказал: «Да», Борис сделал движение, чтобы пройти внутрь, но Липс удержал его, схватив его руку своей тяжелой ручищей.

— Не сейчас, мистер Адриан, вам придется подождать несколько минут.

Борис стряхнул его руку со своей.

— О чем, черт возьми, ты толкуешь? — спросил он.

Липс отступил на шаг назад, глядя то на одного, то на другого.

— Мистер Хэррисон с ней — он отдает свою последнюю дань уважения.

Тони покачал головой.

— Ну и ну, — тихо сказал он.

— Лучше бы ушел с дороги, Липс, — сказал Борис угрожающе спокойно.

Липс повторил свое предыдущее движение, слегка отступив назад, переводя взгляд с одного на другого, как будто высчитывая расстояние до каждого из них и их намерения по отношению к нему. На этот раз его правая рука поднялась вверх за левый отворот пиджака и к теперь уже ясно видной наплечной кобуре.

— Я бы не делал этого на вашем месте, мистер Адриан, я не собираюсь вас оскорблять, но у меня есть приказ — мистер Хэррисон не хочет, чтобы его беспокоили.

Борис был изумлен: его недоверие соперничало с негодованием.

— Да ведь ты… ты, долбаный идиот! Ты угрожаешь мне своим долбаным пистолетом?! — В то же время он сделал пробное движение вперед, но Тони удержал его.

— Можете называть это как хотите, мистер Адриан, — продолжал Липс, — я не могу позволить вам войти. Как я сказал: я не собираюсь вас оскорблять, вы всегда хорошо ко мне относились, но я получил приказ от самого мистера Хэррисона.

Борис издевался.

— Мистера Хэррисона, жопа! Предполагается, что ты работаешь на меня!

— Насколько я понимаю, мистер Хэррисон — глава студии, поэтому мы все работаем на него. Я никогда не перебегал вам дорогу во время того другого дела — захвата парня, и так далее — я никогда не раскалывался на этот счет.

— Ты хочешь сказать, пока еще!

Липс пожал плечами.

— О'кей, помните, что это сказали вы, мистер Адриан, а не я.

— Ты знаешь, что он там делает, не так ли? — спросил Тони.

— Этого уж я не знаю, мистер Сандерс, — сказал Липс, осторожно наблюдая за ними обоими. — Как я сказал, мистер Хэррисон отдает свою последнюю дань уважения и не хочет, чтобы его беспокоили, а уж как он ее отдает — это не мое дело.

— Боже Иисусе… — опять начал кипятиться Борис, и Тони схватил его за руку.

— Забудь об этом, приятель, — мягко сказал он, — идиот с оружием, это очень плохое сочетание. Кроме того, ты нарушишь все дело с Дейвом и Дебби, если не вернешься на съемочную площадку. Идем, Б., — он потянул Бориса нежно, но твердо, — пойдем заканчивать твой фильм.

И Борис, качая головой и что-то бормоча, позволил Тони увести себя.

— Я не собирался вас оскорблять, мистер Адриан, — простодушно выкрикивал Липс им вслед, — как я сказал, я только действовал по приказу свыше.

Еще со времени первоначальной («шлюхи-в-катафалке») конфронтации Сида с кардиналом фон Копфом последний плел против него заговор со все возрастающей дьявольской решимостью. Даже тогда, когда Элен Вробель осторожно промокала с внутренней поверхности великолепного бедра Дебби последнюю капельку буйного семени Дейва, даже тогда чужеземный кардинал подготавливал свой чудовищный ход конем на заседании с некоторыми выдающимися особами из самого Рима. Необходимо было провести лишь самое краткое обсуждение на их встрече комитета — или «Совете высокопоставленных лиц», как его называли, — чтобы «единогласно осудить» рассматриваемый объект (а именно, фильм «Лики любви») на основании свидетельских показаний кардинала фон Копфа. Последовавшее за этим официальное воззвание гласило, что эта работа «богохульское надругательство» и «общественная угроза». И когда гражданские власти не поступили в соответствии с их выводами, они почувствовали себя обязанными взять дело в свои собственные руки «во имя великого Бога, для общего блага и властью, дарованной нам Нашим Господином и Спасителем, Иисусом Христом».

Итак, в темную беззвездную ночь среды, ровно в десять часов, великий кардинал Ханс фон Копф — лично возглавляющий настоящий «отряд бандитов Ватикана», при помощи хитростей, взяток, украдкой, но все же наделав не так уж много шума, пересек ров вокруг замка, пробил брешь в огромных воротах и устремился в лабиринт сводчатых каменных коридоров как взбесившаяся от наркотиков орда грабителей — варваров, обуреваемых рвением, знакомым лишь тем, кем движет чувство абсолютной правоты.