Роузи Кукла - Париж между ног

Если бы не он — то я вряд ли бы стала партнером с Антониной, которая стругает из этих сырых и худощавых досок стройных и элегантных моделей. Моделей, которых теперь я выбираю сама и которых я пробую в дополнение к хвостику своего вечно занятого делами мужа, моему олигарху. Но сначала я все вам по порядку расскажу, как я отрывалась от реальности своей прежней жизни, как поднималась и выбивалась в люди. Ну что же вы? Слушайте, может и вам пригодится когда-нибудь!

Я ее усадила, а она все никак не могла оправиться от такого конфуза. И я сразу же стала ее успокаивать.

— Ну что Вы, не волнуйтесь Антонина Ивановна! Сейчас я мигом все поправлю.

Прошу ее снять юбку и даже ей в этом помогаю участливо. Хотя, если по правде, то я это делаю умышленно, ведь она же прекрасно и сама может ее снять, но я уже включаюсь и начинаю действовать, осуществляя свой коварный замысел.

И пока я соображаю, понимая, что это мой шанс, мозг лихорадочно выстраивает тактический план. Мысли прыгают, но я включаюсь, хотя голова моя словно раздваивается: одна часть моего растревоженного сознания как бы продолжает меня обслуживать, помогая поддерживать непринужденный светский тон разговора и действовать, а вторая часть уже лихорадочно соображает и прикидывает варианты. При этом я сама за кажущейся легкостью разговоров с ней, которая, кстати, уже не предлагает мне называть ее, просто Антониной, а уже с удовольствием слушает мое стрекотание о ней самой. При этом я вижу, что ей все-таки больше нравится, когда я ее называю почтительно Антониной Ивановной.

— Милочка моя. — И я это ее словечко — милочка, отмечаю как мостик сближения между нами.

— Ну, право же, мне неудобно. — Пытается оправдать свое положение и то, что я так настойчиво ухаживаю за ней, по сути, незнакомой мне женщиной.

— И потом, я Вас своим поведением отвлекаю, обременяю. Простите меня ради бога!

Тоже мне, извинения! Ты бы знала, дорогая дама, что у меня на уме? Поэтому я, как бы прикрывая свои намерения, ей отвечаю излишне приветливо.

— Ну что вы? Вы уж извините меня за откровенность, дорогая Антонина Ивановна, но ведь Вам даже не выйти из дома в таком виде, тем более… — говорю, явно подыгрывая ей и ее самолюбию, — … такой импозантной и привлекательной даме.

— Да, милочка, Вы правы. — Отвечает, нарочно пропуская из виду мои льстивые слова.

— Вот увидите, Антонина Ивановна, я Вам еще пригожусь и не только с починкой вашей юбочки. Кстати, а что это за материал такой у вас? — И тут же, не давая ей опомниться, наступаю, пытаясь затянуть ее в орбиту своего обаяния.

— А вам нравится?

— Очень! Только я не пойму, что это? Я бы сказала, что он очень похож на крепдешин.

— Что вы! Что вы! Ну, какой крепдешин? Это знаете, когда было? Теперь все по-другому. А я вижу, Вы и в материалах разбираетесь?

Еще бы! Я что же не вижу, что это крепдешин и подкладка под юбку из тонкого трикотажа, типичная комбинация для летнего фасона женской юбки для полных женщин. Но не отрицаю ее ошибку, наоборот, стараюсь привлечь к своей персоне ее внимание и потому ей:

— Ну как же? Я ведь своего рода профи, как ни как, а закройщица, можно даже сказать, что и модельер женского платья.

— Да что вы?

— Ну да! Я ведь, Антонина Ивановна, несколько лет лучшей была закройщицей и даже конструктором на своей фабрике, обо мне и в газетах писали, и фотографии печатали.

— Это Вы о них. — Головкой своей величаво на мои фотопортреты кивнула.

Я ей глянула в глаза и, смущаясь вроде, головой кивнула, мол, мои портреты.

И хоть я и волнуюсь, да и игла все никак не может ровно и так, как я умею — ловко и быстро, почти все стежки как на машинке, хотя я вручную работаю, но уже вижу, что и на этот раз я справляюсь. Причем справляюсь отменно. Интересно, что она на этот раз скажет?

— Ну вот, дорогая Антонина Ивановна, я и закончила, давайте примерим.

— Господи! Да Вы милочка моя… э….

— Вера, Антонина Ивановна, Верой меня зовут. — Подсказываю ей свое имя.

— Верочка! Да вы просто гений! Это надо же, так ловко! И шовчик такой, словно на машинке: прямо заводской и не отличишь даже. — Говорит, а сама я вижу действительно придирчиво рассматривает мое рукоделие по шву с изнанки юбки.

Я снова ей помогаю надеть юбку, кручусь рядом, касаюсь ее бедра, разглаживаю обтягивающую ткань юбки на бедрах, подтягивая ее за подол, а сама про себя шепчу, как бы ей.

«Ну, что же ты? Ну почувствуй ты меня, мою готовность помочь, услужить и прими, оцени это во мне»!