Мэри Уэсли - Опыт воображения. Разумная жизнь

— Ты знаешь, — сказал он, — меня легко расстроить.

— Тебя слишком легко расстроить, — сказала Ребенка и потянулась за своей чашкой. — Так что там было экстраординарного?

— Овца.

— Овца?

— На спине. — И Сильвестр рассказал про все — про овцу, девушку-спасительницу, проводника, чудака, сломанные очки.

— Поезд, видимо, шел очень медленно, — сказала Ребекка.

— Почему? Поезда дальнего следования идут очень быстро, со скоростью не менее ста миль [1] 1 миля — 1,609 км. — Здесь и далее прим. перев. в час. — Сильвестр прихлебнул чай. Он был горячий и крепкий — как раз такой, какой он любил.

— Да, но не по воскресеньям. По воскресеньям на дорогах проводят ремонтные работы, и поэтому движение поездов замедляется. Что касается твоего поезда, то он наверняка шел с очень маленькой скоростью, иначе он не мог бы остановиться так близко от овцы. Если бы поезд шел с большой скоростью, то этой девушке пришлось бы бежать назад к овце несколько миль. — Дав понять, что она лучше разбирается в поездах, Ребекка принялась за свой кофе. — Думаю, что ты спал, когда она остановила поезд, — добавила она.

— Но я же почувствовал запах тормозов, — возразил Сильвестр.

— Это с твоими-то способностями различать запахи! Ты говорил с ней?

— Я же сказал тебе, что нет.

— Ты, конечно, хотел поговорить, но не решился, — заявила Ребекка. — Ты ужасно нерешительный.

„Как-то однажды был такой момент, — подумал Сильвестр, — когда мне вдруг захотелось заняться с тобой любовью, но я не решился“. И он засмеялся.

— Что смешного? — спросила Ребекка. — Судя по тому, что ты рассказал, это печальная история. Так ты говоришь, что девушка была похожа на сумасшедшую?

— Нет, это тот придурковатый любитель поглядеть на птичек высказал мнение, что она сумасшедшая. Правда, она выглядела ужасно печальной, но никакая она не сумасшедшая. Я бы сказал, что она абсолютно здорова и в своем уме.

— Каким образом ты все это разглядел без очков? Ты же сказал, что сломал их. Дай-ка я взгляну на твою ладонь! — Ребекка схватила его руку, всмотрелась. — Господи, Сильвестр, какой ужасный порез! Может быть, следует наложить швы? Давай, я прилеплю на него пластырь.

— Нет, — решительно возразил Сильвестр и отдернул руку. — Не надо. Пустяки, заживет и так.

— И потом, тебе нужны новые бифокальные очки. Я договорюсь о приеме с твоим окулистом?

— Ты уже не работаешь у меня секретаршей!

— Так я позвоню ему завтра?

— Спасибо, не надо.

— Как хочешь, я всего лишь хочу помочь тебе. — Ребекка сжала губы. — Как бы то ни было, — сказала она задумчиво, — а ты рассказал мне печальную историю. Бедная овечка!

— Это была довольно крупная овца, скорее всего тексельской породы. Овцы этой породы самые крупные.

— Какое это имеет значение? — Ребекке начал уже надоедать разговор об овце.

— Никакого.

— Так что еще взяла в этот раз Цилия? — Ее взгляд обежал комнату. — Книги?

— Да она еле читает!

— Я вижу, она взяла те фигурки мопсов из мейсенского фарфора и кубок Челси. Ого! Табакерки Капо ди Монте тоже исчезли!

— Это был ее подарок мне. Она увезла все, что когда-либо мне подарила. Ну и конечно, мебель.

— О Боже!

— Она никогда не дарила мне ничего такого, что было бы не нужно ей самой. — Сильвестр вытянул ноги и оглядел комнату. Он наслаждался тишиной и покоем в доме.

— Я сама феминистка, — сказала Ребекка, — и тем не менее считаю, что Цилия вела себя просто ужасно. Оставила она тебе хотя бы простыни? Я помню, что именно она купила постельное белье, когда вы поженились. Если она и их утащила, то я могу одолжить тебе парочку. А еще банные полотенца. Возможно, она их тоже увезла. Пойду посмотрю. — Ребекка встала, вонзив при этом в паркет острый каблук. Сильвестр удивился тому проворству, с которым она подняла с дивана свое массивное тело.

— Нет, нет, Ребекка! Не надо! — остановил ее Сильвестр. — Не беспокойся, пожалуйста, все нормально. Я провожу тебя.

Он поспешил воспользоваться тем, что Ребекка встала, полагая, что если она останется еще и начнет шарить в комнатах, то наверняка увидит те новые вещи, которые он купил в магазине „Все для дома“, и тогда разговору не будет конца.

— Я только вымою наши чашки, — сказала Ребекка, хватая поднос. — Эти чашки я подарила вам на свадьбу. Я рада, что Цилия оставила их тебе.

— Да, это твой подарок. Оставь, Ребекка, не надо! Я в состоянии сам вымыть чашки. — И Сильвестр сделал шаг по направлению к двери.