Тереза Ревэй - Твоя К.

— Макс страдает оттого, что вы оставили его, а он не может вас забыть, — сухо сказала она, глядя, как побледнела Ксения, в глазах которой вспыхнули искорки недовольства.

Сара понимала: она не привыкла к тому, чтобы ее обвиняли.

— Не понимаю, о чем вы, — проговорила Ксения, поведя плечами.

— Еще как понимаете, — отчаянно возразила Сара. — Извините, но у меня мало времени, чтобы говорить намеками. Завтра я уезжаю в Берлин. В моей стране пытают и убивают людей в концлагерях. Издеваются над моими детьми. Пытаются лишить меня имущества в обмен на кусок черствого хлеба. У меня нет больше гражданских прав. Я не имею права входить в некоторые рестораны, садиться на террасы кафе, как мы сейчас сидим с вами. Мои арийские друзья рискуют, общаясь со мной. И вы поймете, почему я говорю о главном. — Она перевела дух, видя, что ей удалось перехватить инициативу у Ксении, которая пристально смотрела на нее. — Макс любит вас. Редко когда встретишь такую любовь. Он любит вас с тех пор, как приехал в Париж десять лет назад. Я не знаю, почему вы отказались от его любви. Возможно, у вас были на это причины, и я уважаю ваш выбор. Но я не могу оставаться равнодушной к страданиям этого человека, которого я тоже когда-то любила и которого покинула, потому что знала: я не та женщина, которая ему нужна.

Сара опустила голову. Ее молодость вспомнилась ей разом со всей ее беззаботностью, вкусом к свободе, обманчивыми иллюзиями счастливого будущего. Теперь от всего этого остались жалкие остатки.

— Как вы догадались? — прошептала Ксения.

— Предчувствие. Он мог даже жениться на мне. Мой отец был бы очень рад нашему союзу. Даже если бы отец Макса пожелал другую невестку, Макс был слишком независимым, чтобы прислушаться к его мнению. Но я знала, что наша любовь не выдержит испытания временем. Разница между нами со временем лишь увеличилась бы. Каждая история любви имеет свои пределы. Несколько дней или месяцев, целую жизнь. Нашу мы уже прожили. Но я не считаю, что разрыв — это обязательно что-то плохое. Просто иногда надо найти мужество и расстаться достойно, сохранив признательность к некогда любимому человеку. Я ни о чем не жалею, — сказала Сара с улыбкой. — Встретив мужа, я поняла, что с этим человеком хочу прожить всю жизнь. Мне нравится его целостность, великодушие. Он подарил мне детей, о которых я мечтала. Макс тоже мог подарить вам все это. Ведь в отличие от меня вы с ним очень похожи. Ваши души как близнецы.

Ксения была смущена искренностью и великодушием этой женщины, ее интеллектуальностью в любви, которая давала ей урок смирения. Ее слова брали за живое.

— Кое-что он мне успел дать, — печально прошептала она. — Подарок. Он отец моей дочери. Мы поссорились. Когда я поняла, что беременна, то не смогла пойти к нему. Это оказалось сильнее меня… Он был такой требовательный, такой ненасытный. Я не могла понять, какие именно чувства испытываю к нему. Мне казалось, что я больше ничего не контролирую, поэтому и решила начать новую жизнь. Я избегала Макса, так как считала, что он опасен для меня. Возможно, с моей стороны это была просто трусость.

Ксения кусала губы. Для нее было очень важно, чтобы Сара Линднер поняла ее, но она не находила слов для объяснения, а оправдания всегда ненавидела. Только теперь она поняла, что была ослеплена гордостью, и чувствовала непреодолимую потребность довериться этой незнакомке.

— Извините, — сказала она смущенно. — Я не знаю, зачем я это вам говорю. Об этом никто не знает. Кроме моего мужа, конечно. Я никогда ни с кем не говорила на эту тему.

Ксении стало холодно. Почему она сообщила такой интимный секрет? Ей показалось, что она поступает неделикатно. Она, всегда ненавидевшая нытье и жалобы, почувствовала, что вот-вот заплачет. Ей вдруг захотелось подняться и убежать. Словно догадавшись о ее чувствах, Сара успокаивающе дотронулась до ее руки.

— Прошлого не вернешь, Ксения. Надо думать о будущем. Все говорят о скорой войне. Умные люди знают, что ее не избежать. Поэтому надо жить главным, пока еще есть время. Вы не должны скрывать от Макса такую важную вещь.

— Это невозможно, — испуганно заговорила Ксения. — Он никогда мне этого не простит. Он не поймет, почему я позволила чужому человеку воспитывать нашего ребенка. Когда мы с ним встретились в последний раз, я колебалась, сказать ему или нет, но не смогла из-за страха. Вы знаете, какое значение он придает чести. Он решит, что я предала его. Не знаю, смогу ли я вынести его ненависть.