Луанн Райс - Каменное сердце

Думаю, что у тебя до сих пор не возникло никаких догадок только потому, что ты находишься в подавленном эмоциональном состоянии и еще потому, что рядом нет меня, чтобы помочь тебе.

Если бы я знал, что все так сложится, я бы не торопился с аннулированием брака. Я знаю, что для тебя было хорошо оказаться в кругу семьи, на берегу твоего любимого пролива Лонг-Айленда. Но я все еще люблю тебя и всегда буду любить.

Нежно целую тебя,

Альдо».

Мария почувствовала, как Дункан коснулся ее ноги.

— Доброе утро, — произнес он.

— Наверное, мне не стоило читать это, лежа рядом с тобой, — сказала Мария. — Но я уже давным-давно не сплю.

— Письмо тебя расстроило?

— Немного. Альдо пишет точно так же, как говорит, и сейчас у меня такое ощущение, словно он в этой комнате, вместе с нами.

— Но его здесь нет, — сказал Дункан.

— Я знаю.

— Я сам проснулся несколько часов назад — мне показалось, что я слышу внизу голоса Алисии и Джеми, словно они готовят завтрак.

— Ты бы хотел оказаться с ними? — спросила Мария.

— Нет, — ответил Дункан.

Они обнялись. Когда-то в юности она наивно полагала, что любовные романы не должны ничем омрачаться. Вот и на этот раз все началось беззаботно — тогда, в лодке. Но Альдо всколыхнул в ней воспоминания, о которых Дункан ничего не знает и, возможно, не узнает никогда. Альдо она знала до мозга костей. Сейчас, лежа в кровати солнечным летним утром, Мария внезапно испугалась той власти, которую позволила Дункану взять над собой прошлой ночью.

— Но это не значит, что я отказываюсь от завтрака, — заметил Дункан, целуя ее и выбираясь из постели. — Я приготовлю нам кофе с тостами и принесу все сюда, ладно?

— Прекрасно, но я пойду с тобой, — сказала Мария и пошла за ним, чтобы не оставаться наедине с письмом от Альдо.

Летом по субботам Дункан занимался бумажной работой в офисе «Храброго капитана», поэтому сразу после завтрака он собрался уходить. Он уже стоял в дверях, одетый в красную рубашку и брюки цвета хаки. Мария надела белые брюки и просторную белую рубашку, чтобы не перегреться на солнце. Ее предсказание сбылось: день обещал быть жарким и влажным, несмотря на то, что лето только начиналось.

— Я увижу тебя сегодня вечером? — спросил Дункан.

— Дети будут дома, — ответила Мария.

— Да, правда, — Дункан обнял ее, покачал взад-вперед. Они улыбнулись друг другу: обоим не хотелось расставаться. — Дело в том, что я не хочу, чтобы ты проходила через это одна. Я хочу быть с тобой.

— Мне нужно подумать, — произнесла Мария. Внутреннее чувство подсказывало ей, что Саймон и Фло могут расстроиться, увидев свою тетку рядом с отцом Джеми.

— Ну, ты уже не замужем, и я официально разошелся с женой.

— Я должна спросить у их матери, — сказала Мария.

Дункан поцеловал ее на прощание. За долгим поцелуем последовало еще более долгое объятие. Потом он пошел по двору к своему грузовичку. С тяжелым сердцем Мария смотрела ему вслед.

Она могла занять предстоящий день чем угодно: вернуться на раскопки, сходить с Нелл на пляж, написать ответ Альдо, изучить предметы, которые она обнаружила в могиле индианки. Но вместо этого, как только грузовичок Дункана скрылся за поворотом, она вскочила в свою машину и поехала по направлению к тюрьме.

На этот раз Софи все время говорила о Бесс — своей сокамернице. Поначалу ее рассказ ошеломил Марию, однако затем она решила использовать монолог сестры для того, чтобы собраться с мыслями, прежде чем обсуждать с ней то, что рассказали ей дети.

— Она очень интересный человек, — говорила Софи, — честное слово! Сегодня мы с ней полночи проговорили — надзирательница грозится расселить нас, точно так же, как мама грозила нам, когда мы с тобой не хотели спать.

У нее была такая необычная жизнь. Она родилась в Джексонвилле, мать Бесс умерла, когда ей было шесть — ее убил грабитель. Тогда девочку отправили в приемную семью, так в ту же самую ночь, когда она туда приехала, ее приемный брат напал на их приемную мать. Можешь себе представить?

— Это действительно ужасно, — сказала Мария.

— Тогда она приехала сюда и стала жить с бабушкой. Бабушка к ней очень хорошо относится, она ее любит, как собственную дочь, только между ними нет всех этих сложностей, как обычно между матерью и дочерью — как у меня с Хэлли.

— Что ты имеешь в виду? — поинтересовалась Мария.

— О, ну ты же понимаешь, — ответила Софи. — Всякие сложности. Когда дочь ненавидит мать. А в четырнадцать лет Бесс родила Бенджамина. Она так и не вышла замуж за его отца.