Марсель Ферри - Любовница авантюриста

Вернувшись к себе, я бросилась на кровать и зарыдала от разочарования. Мне слышался насмешливый голос Оливера: «Ну что, миледи, не повезло? А может, просто плохо сыграно? Ха-ха!»

Больше я никогда не буду делать попыток путешествовать, не зная языка. Я уехала так же неожиданно, как и приехала.

В то время как полуразрушенный грузовичок, увозивший меня, делал свой первый вираж у подножия горы, я увидела молодого Иво, сидящего на камне с обнаженным торсом, с подвернутыми брюками. Он срезал кору с какой-то ветки, чтобы смастерить стрелу или свирель. Издали он напоминал античную статую.

Увидев меня, он привстал и, осмелев, послал мне воздушный поцелуй. Дурачок!..

Опершись на свои чемоданы, как на корму галеры, я приветливо помахала ему рукой.

Рагуза встретила меня сумерками в духе сказочного сна. Это великолепный город, необычайно красивый, освещенный каким-то золотисто-розовым светом, похожий на подлинную восточную жемчужину.

Полуденный зной заставил всех покинуть улицы. Я прогуливалась, ловя на себе заинтересованные взгляды красивых, породистых мужчин, выставляющих себя напоказ подобно манекенам.

Вечером я танцевала в «Крафка-Кафада». Я переходила из рук в руки, не имея ни минуты времени, чтобы присесть и передохнуть в перерывах между танцами.

Затем меня пригласил Марино. Чувственный жар, исходивший от всего его тела, говорил о больших сексуальных возможностях. Он был смуглым, как и все остальные, даже, по всей вероятности, более смуглым. Взгляд его был томным и глубоким, что всегда привораживало меня.

Кто знает, может, не всякому дана способность чувствовать, как внутри человека, словно в чаще дремучего леса, бьется страсть? Мне их жаль.

Танцуя с Марино, я подумала о том, чтобы отыскать в записной книжке фразу, написанную для дурачка Иво, но он наклонился над моим плечом и сказал на ломаном итальянском: «Когда синьора отправляется домой?» Я знала по-итальянски только навязчивое «Высовываться опасно», сопровождавшее меня в вагонах поездов в Италии. Но я тотчас же все поняла и без колебаний ответила: «Немедленно!»

Я вышла из кафе в сопровождении прекрасного, молчаливого Марино, идущего за мной на некотором расстоянии…

Мы узнали имена друг друга только на заре.

В этой комнате с окнами, выходящими на море, я провела три дня. Благодаря Марино я узнала несколько итальянских слов, он выучил несколько французских, но нам это было ни к чему.

Украдкой я мысленно возвращалась в Англию, готовая снова подчиниться власти Оливера. Мне было слегка грустно при мысли о том, что скоро придется навсегда распрощаться с простыми нравами и снова влезть в оболочку холодной леди.

Была ли я там, нет ли, но замок Давентри, подобно большому кораблю, продолжал свое существование.

У меня не было никакой связи с соседними домами, я никого здесь не знала, за исключением лесничего с его Робинзоном, но и это знакомство слишком быстро оборвалось. Если бы я прибыла сюда не вдовой, а с лордом Седриком, вряд ли это что-то изменило бы. Он не был общительным. Не был он и великим благодетелем. Но я наверняка не чувствовала бы себя иностранкой. Если бы я была англичанкой, то стала бы подлинной хозяйкой замка и близлежащих земель.

Как бы в плывущем дворце, ничего не понимая в его устройстве, я вела себя как богатая леди, имеющая право на обслуживание в соответствии со средствами. Я знала только салоны, прогулочные палубы и каюты первого класса. Все другие помещения оставались для меня столь же далекими и загадочными, какими они представляются путешественнику, не проникающему туда никогда.

Подлинными хозяевами замка были три старца, живущие в нем со времен матери Седрика — графини Морана.

Лорд Седрик провел много лет в Азии, не имея никакого реального дела, исключительно ради собственного удовольствия. Его пребывание в Англии было кратковременным и редким. Однако все эти годы в замке не прекращали ожидать его возвращения. Ни прислуга, ни конюшни, ни роскошь садов и оранжерей не претерпевали за время его отсутствия никаких изменений.

Мажордом Висбек был, должно быть, немного старше лорда Седрика. Этот мажордом, кстати, очень хорошо смотрелся бы на месте владельца замка. Он говорил слишком правильным литературным языком, но пользовался тем же одеколоном, курил те же сигары и пил тот же портвейн, что и хозяин.

Однажды, заблудившись в замке, я пошла не тем коридором и вышла к двери, украшенной надписью: «Частная собственность». Удивленная, я открыла дверь и оказалась в симпатичном салоне, где Висбек, выпрямив с достоинством свою спину, дремал в кресле у камина. Он издавал легкий храп, напоминающий жужжание пчел. Слева от него лежали сигары и стояла бутылка вина, справа — большой бело-рыжий спаниель, распластавшийся на ковре.