Норман Богнер - Комплекс Мадонны

Секретарша наконец соединила Тедди с сыном.

— Я пытался дозвониться до тебя вчера, — сказал Робби.

— Я перезвонил тебе, но не застал. Как у тебя дела?

— Прекрасно.

— Ты можешь вернуться в Нью-Йорк на выходные?

— Нет, весь в делах. Но буду рад, если ты сможешь приехать сюда.

Тедди посмотрел свое расписание. Он свободно мог покинуть город, но это означало быть вдали от Барбары два дня. Эта мысль ужаснула его.

— Не знаю, когда смогу вырваться.

— Отец, у меня есть новость.

— Слушаю.

— Я хотел, чтобы ты был первым, кто услышит об этом. Я сделал Элейн предложение выйти за меня замуж. Как тебе это?

— Я очень счастлив. Она мне нравится… то, что я о ней знаю.

— Ты ей тоже нравишься.

— Чудненько. Но как она относится к тебе?

— Она любит меня, па.

— Ты уверен?

— В ком?

— А ты что чувствуешь?

— Я люблю ее.

— Когда вы собираетесь пожениться?

— Думаю, после моего диплома.

— Робби.

— Да?

— В таком случае я хочу повидаться с вами обоими.

— Мы хотим повидаться с тобой.

— Уяснил. Вы оба приезжайте ко мне в следующие выходные.

— Великолепно. Согласен.

— Я хочу купить обручальное кольцо.

— Я сам хотел сделать это.

— Это моя привилегия.

— Ладно. Но ничего слишком крупного. Скажем, размером с контактную линзу.

— Пусть Элейн выберет то, что захочет. Робби, я завидую тебе. Как ты думаешь, ей понравится съездить на выходные в Ист-Хэмптон? В пятницу вы будете здесь, и мы сможем выехать в субботу утром.

— Тебе придется отпирать дом. Тебе это не трудно?

— Вовсе не трудно. Просто приезжайте как можно раньше. В четверг, если сможете.

— Ладно. И спасибо.

Секретарша подала Тедди записку, извещающую, что он опаздывает на совещание.

— Пока, Роб. Мне пора идти.

Тедди повесил трубку; он чувствовал себя слегка не в себе.

Впервые в жизни он ревновал своего сына, нашедшего чистую взаимную любовь. Может быть, теперь, когда у него была информация, которую выжал Фрер из Барбары, он наконец получил возможность пойти на последний неотразимый приступ и уже своими ушами услышать сладостную музыку жизни.

По дороге на обед Тедди остановился у газетного киоска в вестибюле здания. Купив утренний выпуск «Нью-Йорк пост», он медленно пролистал страницы. Ни в «Таймс», ни в «Ньюс» не было никаких сообщений об ограблении. Возможно, с облегчением подумал Тедди, дело было таким пустяковым, что даже не заслуживало упоминания в прессе. На восемнадцатой странице внимание Тедди привлек небольшой броский заголовок, напечатанный рядом с рекламой, обещающей восстановить упругость груди. Глаза Тедди поспешно метнулись прочь, лицо застыло, превратившись в посмертную маску из слоновой кости. Чтобы не упасть, ему пришлось прислониться к телефонной будке. Он принялся читать, медленно, словно ребенок, с трудом складывающий слоги.

НОЧНОЙ ПОРТЬЕ УБИТ НЕИЗВЕСТНЫМИ ГРАБИТЕЛЯМИ

Вчера вечером были вызваны полицейские из отдела по расследованию убийств после того, как У. Т. Грант, ночной портье-негр, был обнаружен мертвым в квартире доктора Пола Фрера, известного нью-йоркского психиатра. Труп был обнаружен доктором Фрером вчера вечером, когда он со своей женой вернулся домой после ужина с друзьями. Чета Фреров знала портье, который работал в этом здании уже больше двадцати лет. Восстанавливая картину преступления, лейтенант Элвин Филд сказал: «По-видимому, Грант застал грабителей, когда те шарили в квартире, и попытался оказать сопротивление. Ему нанесли два удара ножом в живот, и он умер практически мгновенно». Из квартиры не было похищено ничего ценного, но грабители варварски разворотили картотеку врача, что, согласно Филду, было «актом чистого вандализма». У Гранта осталась дочь двадцати одного года, которая, извещенная «Пост» о смерти отца, сказала: «Никому нет никакого дела до убийства старого негра, и меньше всего — полиции».

Тедди моргал, глядя на газету, которая дрожала в его руках, словно на ветру. У него затряслись колени, и ему пришлось схватиться за металлическую ручку двери телефонной кабины. Продавец табачного киоска увидел, как Тедди покачнулся, но смог выпрямиться. Собрав остатки сил, Тедди буквально вполз в телефонную кабину. Он задыхался, и ему пришлось включить вентилятор. Не было нужды перечитывать заметку. Скомканная газета упала на пол. Воздух в кабине отдавал зловонием нестираных носков и старых окурков, и Тедди поднес руку ко рту, пытаясь подавить приступ тошноты. Он успел как раз вовремя, но, поперхнувшись, закашлялся так сильно, точно по груди застучали молотком. Его голова откинулась назад и прижалась к холодному черному металлу кабины. В стеклянную дверь монетой забарабанила женщина. Тедди непонимающе уставился на нее, еще больше раздражая ее этим. Наконец, превозмогая боль, он тронулся с места. Женщина что-то прокудахтала, но Тедди не смог разобрать ни слова. Он прошел мимо нее и направился к коктейль-бару в глубине вестибюля. Зал был набит молодыми брокерами, спустившимися из здания, и Тедди пошатнулся, получив в спину случайный толчок от двух молодых людей. Извинений он не услышал, только громкий раскатистый смех, битым стеклом обдирающий его чувства.