Габи Шёнтан - Мадам Казанова

— Вот она, любовь, — сказал стоявший рядом со мной Талейран, — исполненная активности и чувственной культуры. Изысканное наслаждение, неотразимое очарование, безудержный восторг, творческий процесс, творимый с легким сердцем и нежными руками, захватывающее воображение умение давать и получать, шутливая серьезность чувств и игра всерьез — разнообразию любви нет предела.

Я повернулась к нему. Его широко раскрытые сапфировые глаза, чуть потемневшие от глубины чувств, оказались совсем рядом. Я знала, что должно случиться, как знал это и он. И все же мы продолжали стоять, молча глядя друг на друга. Наши взгляды встретились. Мы уже физически ощущали друг друга, хотя наши тела еще не соприкоснулись. Сейчас нас обоих, словно в магическом круге, окутывало мощное поле любви и желания. Казалось, что расположившиеся по стенам фигуры с нетерпением ожидают момента нашего соединения. С какой-то покорностью Талейран склонил ко мне голову, а я обвила руками его шею и поцеловала в губы.

— Наконец-то, — чуть слышно прошептал он и стал снимать с меня платье.

При свете наступившего дня события прошедшей ночи казались нереальными, как сон. Я лежала в постели одна. Деревянные панели на стенах были целомудренно сдвинуты. Лишь сладостное ощущение удовлетворения во всем теле и некоторые смутные воспоминания говорили о том, что все это мне не приснилось, а произошло на самом деле. В моей душе царили мир и покой, когда на подносе с завтраком я обнаружила вдруг конверт с оттиснутым на нем гербом в виде короны — письмо от княгини Боргезе.

Паолина не теряла времени на всякие вступления и вопросы о здоровье. В первых же строчках своего по-детски корявого послания она извещала о том, что сегодня около полудня заедет за мной, чтобы отвезти на прием во дворце Мальмезон. И надо же было случиться этому именно сегодня, когда мне удалось наконец хотя бы ненадолго забыть о существовании Наполеона! А с другой стороны, почему бы и нет? Именно сегодня, утомленная и насытившаяся ночными удовольствиями, я буду в особенно хорошей форме. Прелесть новизны добавит мне очарования. Это как раз то, что так понадобится мне при встрече с Наполеоном.

Я была полностью готова задолго до того, как приехала Паолина — как всегда, небрежная и несобранная, она заставила меня прождать ее почти целый час. Хотя я и была самым строгим своим судьей, мне пришлось признать, что я прекрасна. Платье из атласа цвета перламутра со строгими длинными рукавами и довольно низким декольте великолепно гармонировало с накидкой из меха песца. В этот раз мне не потребовалось большого количества косметики. Моя кожа приобрела тот удивительный сочный оттенок, которого не достичь ни пудрой, ни румянами — женщине его может дать только мужчина. Мои глаза источали полученную дань восхищения и блестели от переполнявших меня радостных чувств и приятных ощущений.

Паолина приветствовала меня в своей вычурной, перегруженной украшениями карете, в которую была запряжена четверка гнедых лошадей. Она вела себя довольно нервно. Ее лицо побледнело, глаза окружали темные тени, а от носа к уголкам рта пролегли глубокие морщины. Вся увешанная драгоценными украшениями, усталая, истощенная, жалкая, больная, она, несмотря ни на что, была одержима здоровой, естественной жаждой жизни. В первых же словах, обращенных ко мне, отчетливо ощущалась зависть.

— Ты потрясающе выглядишь, — ядовито сказала она. — Подумать только, а ведь ты старше меня! Нет, это даже как-то ненормально.

Я невольно рассмеялась.

— Нормально это или нет, а я такая, какая я есть.

— А может, это все из-за князя? — похотливо спросила Паолина, проведя по губам кончиком языка.

Я с благодарностью подумала о Талейране и кивнула, признавая, что в этом есть доля истины. Сейчас, когда мы выехали за пределы Парижа, моросящий дождик перешел в снег, который мгновенно припорошил поля и луга. Облепленные белым снегом ветви деревьев красиво освещались светом, льющимся с сероватого зимнего неба. Карета въехала в широко раскрытые ворота парка и по аллее покатила к белому дворцу. Даже в это неблагоприятное время года в устройстве местного декоративного парка чувствовались женская изобретательность и изысканный вкус хозяйки. Группы мощных деревьев посреди широких открытых пространств живописно контрастировали с причудливо изгибающимися дорожками, живыми изгородями, клумбами, искусственными прудами и открытыми беседками на фоне поблескивающих ото льда веток.