Пьер Рей: Аут

Игра вдыхала в него жизнь, а жизнь давно превратилась в опасную игру. В путешествия он всегда брал с собой миниатюрную рулетку. Когда он запускал шарик из слоновой кости, постепенно увеличивая ставки, время для него останавливалось. Свой рекорд продолжительности игры он установил в одном частном салоне в Лас-Вегасе: три дня и четыре ночи!

Через равные промежутки времени лакеи ставили перед ним пиццу и напитки. Он машинально глотал, ни на секунду не прерывая игру. Встав из-за стола, он потянулся, чтобы размять онемевшие мышцы и… рухнул на пол, мгновенно уснув. Его перенесли в спальню, где, ни разу не проснувшись, он проспал сорок часов.

— Наш друг О’Бройн, ваше доверенное лицо, в эту минуту вылетает из Цюриха. Все в порядке! Кстати, вот телеграмма, которую я получил от дона Дженцо.

Он вытащил из кармана мятый лист бумаги, который успел прочитать не менее ста раз, перед тем как выполнить указание брата — собрать совет и объявить новость.

Этторе Габелотти бросил быстрый взгляд и молча передал лист Симеону Ферро, который переправил его Джозефу Дотто. В то время как Кармино Кримелло, Витторио Пиццу, Анджело Барба, Винченце Брутторе, Томас Мерта, Алдо Амальфи Карло Бадалетто и Фрэнки Сабатини по очереди знакомились с содержанием телеграммы, Итало думал о том, что присутствует при рождении исторического события: мирная встреча — после двадцатилетней холодной войны, нарушаемой время от времени смертоносными взрывами — двух самых могущественных «семей» Синдиката, «семьи» Габелотти и «семьи» Вольпоне. Его взгляд скользнул по лицам присутствующих, отметив дрожь удовлетворения, которое не могли скрыть под искусным лаком масок их физиономии.

Пройдя по кругу, телеграмма снова возвратилась к Итало Вольпоне.

— И все? — нагло спросил Карло Бадалетто.

Он ненавидел Итало и использовал любой предлог, чтобы задеть его. Пять лет тому назад, когда Итало возвратился из Лондона, Бадалетто еще входил в число членов «семьи» Вольпоне. Вместо «Добро пожаловать!» он иронично бросил: «Как дела, голожопник?» За эту фразу он расплатился двойным переломом челюсти и потерей передних зубов, один из которых, после сильнейшего удара Итало головой, остался у того во лбу. На Сицилии «голожопниками» презрительно называли тех, кто уезжал из страны за границу, это слово рассматривалось как оскорбление. Но если Итало провел два года в Англии, все главы больших «семей» Нью-Йорка и Западного побережья знали, что он выполняет приказ своего брата. Дзу Дженцо Вольпоне был доном, и малейшее его слово воспринималось как изречение оракула. Даже его младший брат не мог оспаривать его решений.

— Все! — ответил Итало, испепеляя Бадалетто взглядом.

Итало хотел дать почувствовать ему свое превосходство, стать в чем-то похожим на своего брата Дженцо, который, не прибегая ни к каким ухищрениям, только своим присутствием заставлял трепетать любого… Итало был не из робких, но Дженцо обладал громадным преимуществом — его уважали! Но за мягкими манерами Дженцо, его открытой улыбкой и фантастическим даром сглаживать острые углы в конфликтных ситуациях скрывалась безжалостная и алчная натура. В противоположность брату, Итало не мог долго сдерживать в себе кипящий гнев, который постоянно и независимо от сознания переполнял его. Неконтролируемые импульсы толкали его на сиюминутное удовлетворение своих желаний, были ли они личные, чувственные или экономические. Обделенный ораторским даром, разрываемый бушующими в нем страстями, он, не будь рядом Дженцо, чаще заменял бы разговоры физической расправой. Руководители Синдиката с подозрением относились к отсутствию в Итало хладнокровия и предрасположенности к грубому и примитивному насилию. Времена Аль Капоне безвозвратно ушли в прошлое… Нет, случаев насилия не стало меньше, но техника исполнения стала гибче: человек исчезал без излишнего шума, а анонимные исполнители, подобранные через посредников, получая деньги, не знали, почему и для кого они выполняют «заказ». И ни один сыщик не выйдет на истинного заказчика, потому что это уважаемый бизнесмен, который исправно платит налоги и находится под защитой закона, а если и ведет непримиримую войну, то только с конкурентами по бизнесу. Сегодня, с помощью армии высококвалифицированных юристов, деньги, полученные от рэкета, шантажа, продажи наркотиков, проституции, вкладываются в легальные предприятия, находящиеся вне всякого подозрения: госпитали, учебные заведения… Не являлся исключением из правил и Дзу Дженцо Вольпоне, инвестировавший огромные суммы в систему школ по изучению международного права.