Пьер Рей - Аут

— Мистер Вольпоне? — не обращая внимания на выпады адвокатов, настаивал Кирпатрик.

— Мой брат отправился в Цюрих на деловую встречу, — ответил Итало.

— Вы не обязаны вдаваться в детали, — упрекнул его Мердл.

— Туфлю! — потребовал Вольпоне.

Из ящика стола Кирпатрик достал пакет, развернул его и протянул туфлю Вольпоне.

Тот долго разглядывал ее.

— Вполне возможно, что эта обувь принадлежала моему брату.

— Вы не уверены в этом?

— Как он может быть уверен? — возмущенно пожал плечами Кифф. — Можете ли вы с полной уверенностью опознать какую-нибудь вещь, принадлежащую вашим близким?

— Комиссар, я, вероятно, чего-то недопонимаю, — язвительно сказал Хенли. — Наш клиент выехал отдохнуть два дня на Багамах, а вы выдергиваете его оттуда…

— Я всего лишь попросил его приехать, — перебил его Кирпатрик, не спуская внимательных глаз с Вольпоне. — Мистер Вольпоне мог просто проигнорировать мое приглашение. Хочу признаться, мистер Вольпоне, что не ожидал увидеть вас в окружении столь знаменитых адвокатов при выполнении такой малозначительной формальности.

— Когда была найдена нога? — спросил Итало.

— Тридцать шесть часов назад. Она была прикреплена к обходной решетке электровоза, прибывшего на вокзал в Цюрих.

— Хватит, пошли отсюда, — нервно передернул плечами Итало.

— Что касается вашего брата, я вынужден был обратиться в Интерпол. И еще, в любую минуту может потребоваться ваше свидетельствование, мистер Вольпоне.

— Вы знаете, где можно найти мистера Вольпоне, — сказал Кифф.

— Мистер Вольпоне, вы не собираетесь покидать Нью-Йорк в ближайшие дни? — спросил Кирпатрик.

— Что? — задохнулся от возмущения Мердл. — Что это значит?

— Ничего особенного, метр. Просто я хочу знать, где, в случае необходимости, я смогу найти мистера Вольпоне.

— Я вылетаю в Швейцарию первым самолетом, — буркнул Итало и огорченно опустил голову. — Если с моим братом что-то случилось, я хочу узнать — что?

— Будем надеяться, что речь идет не о нем, мистер Вольпоне. Есть еще один момент, который привел в изумление моих швейцарских коллег. В кармане штанины нашли билет Цюрих — Женева, закомпостированный в Цюрихе за двадцать минут до прибытия поезда.

— И что? — спросил Мердл.

— Метр! — укоризненно произнес Кирпатрик. — Кто-то, на данный момент нам неизвестный, садится в поезд Цюрих — Женева, а отрубленная нога этого неизвестного возвращается в Цюрих спустя двадцать минут после его отъезда.

— Дальше, капитан.

— По логике вещей, ногу должны были отрубить в Женеве, разве не так?

— И что это меняет? Так как еще не определили, кому она принадлежит…

— Уходим отсюда! — повторил Вольпоне.

— Мистер Вольпоне, если вы хоть что-нибудь узнаете о своем брате, сообщите мне, — попросил Кирпатрик. — Если что-то узнаю я, непременно дам вам знать…

Все головы почти одновременно склонились в знак прощания, и Вольпоне, сопровождаемый адвокатами, вышел из кабинета. Едва за ними закрылась дверь, появился Финнеган.

— Финнеган! — радостно завопил Кирпатрик. — Они уже нервничают! Пусть твои люди проверят, на самом ли деле этот ублюдок собирается улететь сегодня в Швейцарию. Я хочу, чтобы двое наших сидели в том же самолете. Полетят Кавано и Махоуни.

Он извивался под ней, отворачивая лицо, когда она, смеясь, хотела поцеловать его, и наконец резко сбросил ее с себя.

— Нас могут услышать!

— Ну и что? Это даже забавно!

— Я старомоден…

— Если бы ты знал, как возбуждаешь меня, делая вид, что боишься, что я тебя изнасилую. Или ты действительно боишься?

Тыльной стороной ладони Курт вытер рот, чем сильно удивил Ренату.

— Моя губная помада не пачкается! Давай попробуем еще раз!

Курт попятился от нее. Родившись в семье среднего достатка, он вырос пассивным бунтарем-революционером. Его презрение к комфорту, роскоши, деньгам и ко всей капиталистической системе в целом было не чем иным, как показным противостоянием благосостоянию…

Рената Клоппе вобрала в себя все, что он провозглашал тошнотворным: беззаботность, богатство, вызывающую красоту и полное отсутствие интереса к великим проблемам — голоду в мире, ухудшению экологии, марксизму, идеалам рабочего класса…

И к тому же Курт ненавидел своего будущего тестя.

Однажды, сидя за обеденным столом, после нескольких рюмок спиртного он откровенно высказался в адрес Клоппе:

— Даже если вы искренни в своих убеждениях, даже если вы думаете, что несете благо, все равно все ваши усилия направлены на утверждение собственной власти и разложение общества!