Джеки Коллинз - Бедная маленькая стерва

Кстати, не слишком ли часто я задумываюсь о сексе? Нет. Пожалуй, нет. Это как раз то, чего мне сейчас не хватает.

— Спасибо, — вежливо поблагодарила я, подсознательно отметив, что от него пахнет потом и свежесмятой травой. Неотразимая комбинация… Должно быть, он трудился в тренажерном зале или бегал, когда его срочно вызвали на работу, и ему просто не хватило времени принять душ.

Я представила Марио под душем и почувствовала, что завожусь.

— Как насчет того, чтобы выпить вместе сегодня вечером? — поинтересовался Марио, придвигаясь ближе. Видимо, я заинтересовала его не меньше, чем он меня.

Выпить? Вечером? Более прозрачного намека на секс я и представить себе не могла. Будь на месте Марио человек поинтеллигентнее, у меня, возможно, и появились бы сомнения, но в его случае все было однозначно. Он предлагал мне переспать с ним — и черт меня возьми, если я стану отказываться. В самом деле, Джош исчез из моей жизни со скоростью долбаного курьерского поезда, и я осталась совершенно одна, понемногу превращаясь в монашку.

В общем, предложение подоспело как нельзя кстати. Я успела соскучиться по ураганному сексу, так что добро пожаловать, Мистер Репортер! Не забудьте захватить с собой эрекцию.

— Конечно, — небрежно ответила я. — Почему нет?

Я была не прочь, он тоже, к тому же мы оба были свободны. Действительно, что нам мешает?

На всякий случай я бросила взгляд на его левую руку. Никаких признаков кольца.

Значит, договорились…

Кэролайн Гендерсон ехала домой. Голова ее кружилась от счастья. Она сделала это! Сделала! Сказала ему.

Какое облегчение! А самое главное заключалось в том, что Грегори в конце концов согласился: все складывается именно так, как нужно, и пообещал рассказать своей жене об их романе — романе, который очень и очень скоро превратится в брак.

Правда, о том, что теперь Грегори должен на ней жениться, разговора не было, но Кэролайн ни секунды не сомневалась — как только сенатор станет свободен, он тут же сделает ей предложение. Ведь он любит ее так же сильно, как она его, не так ли? А там и ребенок родится. Так что их брак — дело близкого будущего.

Кэролайн улыбнулась — и едва не проскочила на красный сигнал светофора.

О боже, она слишком разволновалась. Впрочем, у нее есть для этого все основания. С Грегори она спала уже больше года, и все это время он обещал развестись с женой бессчетное количество раз. И ничего не происходило, но теперь это наконец случится.

Или не случится. Кэролайн не считала себя наивной дурочкой; вероятность того, что Грегори в очередной раз не сдержит слова, существовала, и все же… Все же она думала, что на сей раз он исполнит обещание. Ведь она носила под сердцем его ребенка, и это все меняло.

Да, на этот раз все будет, как она хочет.

— Чертова шлюха!.. — вполголоса пробормотал сенатор Грегори Стоунмен, садясь в свой темно-синий «Лексус», чтобы ехать домой. Неужели, думал он, она действительно считает, что ради нее он бросит такую женщину, как Эвелин? Конечно, сиськи у Кэролайн что надо, но во всех прочих отношениях она ничто. Пустое место. Эвелин же была совершенно другой. Образованная, с хорошим вкусом, она была известна среди вашингтонского истеблишмента как гостеприимная хозяйка приемов, на которых присутствовали и высокопоставленные политики, и крупные бизнесмены. И что самое главное, она происходила из богатой и очень влиятельной семьи или, вернее, политического клана Бэмберри. Отец Эвелин был членом Верховного суда, а мать унаследовала целую текстильную империю. Семейство Бэмберри было живым воплощением власти, денег, безукоризненного воспитания и старых американских традиций. От таких вещей не отказываются за здорово живешь, да Стоунмен и не собирался этого делать. Сам он происходил из куда более скромной семьи: его отец торговал подержанными автомобилями, а мать работала медсестрой, пока не вышла на пенсию. Откровенно говоря, своих родителей Грегори немного стыдился и вспоминал о них только во время выборов, когда нужно было козырнуть своими «простонародными корнями». Во все остальное время он старался даже не бывать у них без особой необходимости.

Женитьба на Эвелин благотворно сказалась на политической карьере Грегори. Породнившись с кланом Бэмберри, он сразу попал в высшие сферы общества, куда прежде ему доступ был закрыт.

Кроме того, следовало подумать и о детях: одиннадцатилетней Кларенс и семилетней Миранде. В его непростой жизни это были два светлых пятнышка, два источника чистого, ничем не замутненного света.