Дороти Уильямс - Лучшая песня

- Нет... - попыталась протестовать Дорис. - Да! - прошипела Моника. Долгие годы мне удавалось избегать того, чтобы вы где-нибудь столкнулись, потому что я знала, что случится, если вы, не дай Бог, встретитесь. Ты и его соблазнишь! А потом он увидел этот злосчастный ролик... - Голос Моники прервался, она сделала глубокий вдох, а потом продолжила, обрушив на Дорис всю накопившуюся подспудно ненависть и злобу: - Ты пыталась скрыть от меня ваши отношения. Он ничего мне не сказал, и ты молчала!

Все еще поглощенная своими мыслями, Дорис пробормотала:

- Выходит, ты специально пустила меня в свой коттедж, чтобы было удобнее за мной следить. Но ты не ожидала, что Итан тоже приедет, не подозревала, что мы с ним познакомились? - По напряженному лицу Моники Дорис поняла, что это правда. - И ты стала следить за мной...

- За каждым твоим шагом, - самодовольно подтвердила та.

- Но как тебе это удалось? Ты должна была быть на работе! Я же сама отвезла тебя в аэропорт!

- Да, я зашла внутрь, а когда ты отъехала - вышла и позвонила в офис, сказавшись больной. Моя машина была на стоянке...

- Ты все спланировала заранее, - прошептала Дорис.

- Естественно. Я знала, что ты предложишь подвезти меня.

- А потом ты увидела меня с Итаном и принялась без разбору фотографировать.

- Да. Правда, хорошо получилось?

- Нет, Моника, отвратительно. Это снимки, сделанные больным человеком. Ты больна. И судишь обо всех по себе, приписывая людям свои мысли и мотивы. Это глупо. Если бы ты хотя бы намекнула, что хочешь сняться в этом ролике, я бы тут же отказалась в твою пользу. И тогда не случилось бы всей этой мерзости.

- Ты так считаешь? - спросила Моника, злобно ухмыляясь. - Я думаю иначе.

- Да, наверное, - устало согласилась Дорис. - Ты ведь получала удовольствие от всего этого, не так ли?

- Ну конечно! И благородная Дорис даже не станет мстить мне. Или я не права?

- Права.

С разбитым сердцем, измученная, она вглядывалась в лицо, которое, как ей казалось, так хорошо знала, - и вдруг заметила, как оно вновь изменилось. Дорис не слышала, как подъехала машина, - у нее в голове стучали злобные обвинения Моники, но ее почему-то совсем не удивило, когда губы бывшей подруги жалобно скривились и она бросилась бежать мимо Дорис - прямо в объятия Итана.

Он ласково обнял рыдающую девушку, а та, всхлипывая, стала жаловаться ему, перечисляя лживые обвинения, которые Дорис якобы бросила ей в лицо.

В деловом костюме и в плаще Итан выглядел далеким, элегантным незнакомцем.

Когда Моника умолкла, он, глядя на Дорис, произнес ледяным тоном:

- По дороге в аэропорт я проезжал мимо киоска и увидел газету с фотографией. Я беспокоился о тебе, волновался. Развернул машину и помчался тебя разыскивать. Дом был закрыт. Я поехал к Монике, но соседка сказала, что та отправилась сюда и что ты ее искала.

- И вот ты здесь, - заключила Дорис тихо, почти равнодушно.

- Как видишь. - Его голос звучал так холодно, так презрительно, что ей стало не по себе. - Вначале ты обвиняла меня, а теперь принялась за Монику. Бог троицу любит, - может, ты и мою мать обвинишь за компанию? Или Нормана? Мы могли быть заодно.

- Но не были. Правда, теперь ведь это и неважно.

- Да. Прощай, Дорис. Надеюсь, мы больше тебя здесь не увидим.

- Не увидите, - печальным эхом отозвалась Дорис. Глядя на него, она добавила еще печальнее: - Я любила тебя, Итан. Ты не знал? Я все- таки влюбилась в тебя.

- Что ты говоришь? - спросил он без всякого интереса.

На подгибающихся ногах девушка добрела до своей машины, села и уехала. Никогда еще Дорис не испытывала такой боли. Она и не подозревала, что все эти шестнадцать лет лучшая подруга ненавидела ее... Она любила Монику и была уверена, что это чувство взаимно. А та ненавидела... Ее лучшая подруга.

Впервые в жизни влюбиться без памяти - и увидеть свою любовь безжалостно растоптанной!

Дорис не знала, куда едет. Она просто мчалась вперед, не обращая внимания на дорожные знаки. Девушка снова и снова переживала случившееся. Как же она раньше не поняла? Не догадалась? Как могло случиться, что такая долгая дружба была построена на лжи?

Ее не волновало, что теперь будет с ней самой. Она не вспоминала о том, что потеряла работу, что, наверное, лишится и своего дома, что ее агент пытается связаться с ней, узнав о фотографии в газете. Она думала только о Монике, о том, до чего может довести зависть и ревность. Сколько же в ней горечи!

Дорис размышляла и об Итане. Знал ли он? Догадывался ли, что это могла быть Моника? Хотя с какой стати ему подозревать старую знакомую? Дорис ведь это не приходило в голову. Как можно было быть такой слепой? Значит, она действительно прожила жизнь, не думая ни о ком? Считала, что ей просто везло, думала, что ее друзья рады за нее, точно так же, как она бы радовалась за них, повернись все по-другому.