Ребекка Уинтерз - Вверяю тебе свою жизнь

Он не мог не видеть, что она чувствовала. Но он, вероятно, привык к тому, что женщины влюблялись в него, и не позволял себе поддаваться им. Джентльмен с головы до пят...

Когда они поднялись по ступенькам подъезда, Брит поставила чемодан и повернулась к Роману.

- Спасибо. Дальше я сама доберусь. В тусклом свете подъезда его глаза казались черными.

- Нет, пока не откроешь дверь и я не увижу, что ты вошла в квартиру.

Поискав ключ, она наконец нашла его, вставила в замок, открыла дверь. Роман внес ее вещи.

Брит услышала голос матери, которая приглашала Романа зайти.

. Нет! Больше нет!

- Он не может, мам, - ответила Брит за него. - Ему надо вернуться в полицию!

На виске у Романа забилась крохотная жилка. Брит знала, что это признак какого-то глубокого переживания. Она уже забыла Глена Бэрда, а Роману предстояло работать всю ночь. Она подумала, что ему не терпится приступить к допросу извращенца.

Что ж. Брит была далека от мысли удерживать его.

Не глядя ему в глаза, она нашла в себе силы сказать:

- У меня нет слов, чтобы отблагодарить тебя за все, что ты сделал. Пришли мне счет, как только подсчитаешь все расходы. Если даже на это потребуется вся моя оставшаяся жизнь, я выплачу тебе свой долг. Но этого все равно будет недостаточно. - Ее голос задрожал. - Храни тебя Господь, Роман.

И прежде чем дверь захлопнулась, она еще раз увидела любимое лицо, словно выточенное из благородного камня.

Солнце выглянуло из-за горных вершин и жгло Роману глаза, когда на рассвете он наконец въехал на подъездную аллею своего дома. Ночь была кошмарной.

Все, что было обнаружено в фургоне Бэрда, - фотографии, карты, туристические буклеты - давало основание для раскрытия полудюжины преступлений в разных штатах.

Сам Бэрд вызвал у Романа неприязненное чувство. Он определенно был психически ненормален. Роман предоставил Эрику вести допрос.

Они посовещались несколько часов кряду и выработали стратегию - как им казалось, наилучшую - для сбора показаний. Но все это время Роман мысленно проигрывал последние события - то полное напряжения расставание с Брит, которое так мучило его, наполняя душу невыразимой болью.

Боже милостивый! Он чувствовал себя так, как будто умерла часть его самого. За все свои тридцать восемь лет он ничего подобного не испытывал.

Ты ошибся с самого начала, когда решил играть роль ее мужа.

Твоя проблема, Луфкилович, в том, что ты не умеешь вовремя остановиться. Ты так вошел в роль, что не знаешь, кто ты и что реально, а что нет...

- Доброе утро.

- Юрий! - Роман застыл на пороге кухни, куда направлялся с намерением выпить крепкого виски, чтобы притупить боль. - Еще нет семи. Почему ты не спишь?

- жду тебя, чтобы наконец поговорить. Роман подошел к шкафчику над микроволновкой и достал бутылку "Джека Даниэля".

- О чем?

- О том, зачем тебе это нужно. Когда Юрий говорил так спокойно, Роман знал, что братец готовится прочитать ему лекцию.

- У меня была трудная ночь.

- С каких пор тебя это беспокоит?

- Большое дело закончено, я устал. Роман поставил стакан и бутылку на стол. Они сели друг против друга.

Юрий отставил бутылку в сторону.

- Меня на это не купишь. Давай поговорим о Британи Лангфорд.

От одного упоминания ее имени Роман почувствовал острую боль.

- Зачем? Сегодня ночью я закрыл ее дело. Брат покачал головой.

- Было время, я думал, ты втюрился в Анджелу. Но после того, как увидел в аэропорту тебя и Брит, я понял две вещи. Ты влюблен в Брит, а Анджела никогда не занимала в твоей жизни большого места. Все это время ты делал вид, что сердце твое разбито, но на самом-то деле ничего подобного не было. Разве не так?

К черту, Юрий. Замолчи лучше.

- Я думал всю ночь. И я понял: раз ты уехал из Нью-Йорка не из-за нее, значит, у тебя на то была другая причина. А коль скоро ты хочешь сбежать от женщины, в которую влюблен, значит, ты ввязался во что-то такое, что тебя держит.

Заткнись, Юрий.

- Около четырех утра я спросил себя: какая же сила может так владеть твоей жизнью, что ты идешь против природы? Около пяти пришел ответ - ясный как Божий день. И как только я не догадался за все эти годы. Ведь ответ был буквально у меня под носом. Ты агент.

Призвав на помощь все свои актерские способности, Роман вопросительно поднял бровь.

- И теперь это открытие не дает тебе спать.

- Не знаю, какой именно, возможно, агент ЦРУ. - Юрий продолжал говорить, не обратив ни малейшего внимания на слова Романа. - С тех пор как я научил тебя взламывать сейфы, - тебе тогда только-только исполнилось двенадцать, - ты всегда воображал себя шпионом.