Уильям Вулфолк - Кино для взрослых

А когда перезвонила, он не смог заставить себя разделить ее восторг. Перед тем как дать отбой, Дженнифер спросила: он действительно любит ее? «Действительно!» Она что-то заподозрила, и Пол чувствовал, что, несмотря на все старания, в его голосе не было прежней теплоты. Одна часть его существа нуждалась в том, чтобы Дженнифер по-прежнему считала его любящим, внимательным и верным. Какое лицемерие!

Однажды он сделал над собой усилие и честно попытался дать Дженнифер понять, что кое-что изменилось. Сказал, что должен разобраться в самом себе. Усиленно намекал, что между ними еще ничего не решено. Она поняла это как жалобу и загорелась желанием немедленно соединить их судьбы. Она поможет ему обрести себя; вдвоем они найдут свой настоящий путь в жизни. Он резко оборвал разговор — испугался, что вот-вот сделает предложение, лишь бы положить конец эмоциональному шантажу.

Мышеловка захлопнулась.

На другом конце мышеловки была Салли Горовиц. Пол чувствовал: она начала связывать с ним свои планы на будущее. Она ввела его в круг своих друзей и с ликованием передавала, какого они о нем высокого мнения. Словно это утверждало законность ее притязаний. Она начала делать ему многочисленные маленькие одолжения: относила в химчистку его одежду, а белье — в расположенную в подвальном помещении прачечную, разбирала почту, делала за него телефонные звонки. Массировала ему шею, когда у него болела голова, и ставила приятную, успокаивающую музыку. Когда она принялась вязать ему свитер и штопать носки, Пол воспротивился, но она сказала: ей ничего не нужно, лишь бы он был счастлив. И заговорила о поездке к ее родителям в Сиракузы.

Ему страстно хотелось вырваться из плена, и наконец он нашел действенный способ. Однажды вечером они поужинали в ее квартире, и она пошла в ванную — чтобы вновь появиться в прозрачной ночной рубашке. Пол строго-настрого сказал себе: вот он, решающий миг! После долгих ласк Салли легла на кровать, слабо освещенная настольной лампой.

Пол разделся, аккуратно повесил одежду на спинку стула, поставил ровнехонько туфли под кровать. Он старался не смотреть на ее перламутрово-белое тело на темном бархате покрывала, точеные груди и изгиб бедер, четко обозначившихся под тонкой ночнушкой.

Он лег рядом; Салли обняла его и стала целовать. Сняла рубашку. Прижалась к нему. Давай, давай, просило ее тело. Пол проявил нечеловеческую выдержку. Она прижала его голову к своей груди. Потом скользнула рукой вниз — и опешила. Ничего не случилось.

— Ты еще не готов! — сказала она с укором.

— Сейчас буду.

Она терпеливо продолжала ласкать его руками — и наконец губами. Это был первый раз, когда Салли делала ему феллацио; от застенчивости она повернулась к нему спиной. Орган скользнул во влажную глубину ее рта — и выскользнул обратно. Чтобы не оплошать, Пол усиленно думал о посторонних вещах. Однажды Салли упомянула, что перенесла пустяковую операцию, но не стала уточнять, какую именно. Наверное, геморрой. Пол жадно ухватился за эту мысль и начал добросовестно представлять себе геморроидальные шишки.

Девушка начала злиться.

— Что с тобой сегодня?

— Сам не понимаю.

— Может, я зря стараюсь?

— Боюсь, что так, — ответил он, притворяясь огорченным.

История повторилась два раза. Салли испробовала весь свой сексуальный репертуар. Они сделали двухнедельную паузу и предприняли новую попытку. На этот раз Пол прибегнул к противоположной тактике: вызвал в воображении образ Шейлы и преждевременно кончил.

— Какой же я идиот, — внутренне ликуя, сокрушался он.

— Не будем об этом говорить, — произнесла Салли с ледяным достоинством.

В следующий раз он повел ее ужинать. Приступив к шоколадному муссу, Салли спросила:

— Ты спишь с другими женщинами?

— Ты задаешь неуместные вопросы.

Но она настаивала — и он ответил утвердительно. При этом он отказался просить прощения и не пообещал порвать с «другой женщиной». Салли потребовала, чтобы он назвал имя, и он придумал хрупкую очаровательную медсестру, даже дал ей имя — Инга. Салли завопила: его мало убить! Он не спорил.

На следующей неделе он нашел другую, лучшую квартиру в Виллидже. А переезжая, чувствовал себя как Ной, уплывающий на ковчеге под парусами подальше от старых грехов.

День за днем «Конфиденциальные кассеты» все более утверждались в общественном сознании. Повсюду только и говорили, что о фантастическом буме видеокино; «Конфиденциальные кассеты» стали общепризнанным лидером. Статьи о фирме публиковались в журналах; популярные телевизионные комики отпускали шуточки на ее счет; деловые колонки газет мгновенно подхватывали кость любой, самой скудной информации о ее невероятном успехе (согласно «Бизнес уик», на ее сериалы подписалось три миллиона человек и число подписчиков неуклонно росло); церковники провозглашали ей анафему. Макс Рэнд договорился о сотрудничестве с фирмой, специализирующейся на «паблик рилейшнс», чьей обязанностью стало постоянно поддерживать интерес к фирме в обществе. Актеров, снявшихся в этих шестидесятиминутных лентах, приглашали в телевизионные ток-шоу; у них беспрестанно брали интервью.