Луанн Райс: Потанцуй со мной

— Скажи, чего бы тебе хотелось, — попросил он.

— Чтобы мы могли начать все сначала. Я бы вела себя разумней и смогла лучше все устроить. Чтобы…

— Ты все сделала правильно, — сказал он. — Это я ошибался.

— Нет, — возразила она.

— Да. Ты просто хотела узнать Хлоэ поближе.

Джейн держала руку у него на щеке в ожидании продолжения.

— Ты хотела узнать свою дочь. И она такая замечательная, она достойна этого! Она здесь, живет в этом саду, поддерживает нас всех. И знаешь что, Джейн?

— Что, Дилан?

— Думаю, я просто тебя ревновал. И ревную в какой-то мере.

— Почему?

— Потому, что ты можешь быть со своей дочерью, — прошептал он, — а я не могу быть со своей.

Сердце Джейн вновь заболело. Она слышала, как внизу играет музыка, и в глазах Дилана появились слезы, и все, что Джейн могла сделать, это высушить их поцелуями. Она пробовала его соленые слезы и вспоминала Атлантический океан, омывающий пляжи.

— Ты знаешь ее, — прошептала Джейн, — ты ее уже знаешь…

Дилан не ответил.

— Я знала Хлоэ, — сказала Джейн. — Даже до того, как встретилась с ней прошлой весной, потому что она моя. Так же, как и Изабелл твоя… и она с тобой. Я знаю, что она всегда с тобой. И навсегда.

Дилан обнял любимую и нежно прижал к себе. Она чувствовала, как он обнимает ее, как будто хочет сделать частью себя. Их губы встретились, и они целовались так тепло, медленно и вечно, и, закрыв глаза, Джейн не была уверена, что знает, где начинаются и где заканчиваются их тела.

— Мне нравится это слово, — сказал он.

— Какое?

— Навсегда, — повторил он. — Мне оно очень нравится.

— Хорошее слово, — согласилась она. Музыка стала громче. Дилан открыл рот, чтобы что-то сказать, но потом просто улыбнулся и поцеловал ее снова. Они лежали в стоге сена, их сердца бились в унисон, а под ними танцевали люди, и луна поднималась все выше на небосклоне. Вдруг они услышали удар. Потом еще один.

— Кто-то кидает в нас яблоки, — сказал Дилан.

— Дай угадаю. — Джейн посмотрела вверх, широко улыбнулась и встретилась глазами с Хлоэ, рядом с ней стояла Мона, и они смотрели вниз с башенки.

Маргарет принарядилась. Она надела лучшее осеннее пальто — из коричневого кашемира, которое она купила перед выходом на пенсию. Она тогда еще не знала, как сложится ее жизнь, и решила позаботиться о себе. И она потратила деньги не зря — прошло уже десять лет, а пальто такое же красивое, как в день покупки.

Машина ехала по темным сельским дорогам. Маргарет попросила водителя открыть окна, и запах осени, опавших листьев заполнил пространство автомобиля. Маргарет была слегка напряжена, но, вдыхая эти осенние запахи своего любимого Род-Айленда, она почувствовала себя молодой и свободной.

— Я еду на танцы, — громко заявила она.

— Верно, Маргарет, — отозвался водитель.

— Там будут мои дочери.

— Знаю. Это восхитительно.

— Я познакомлюсь со своей внучкой.

— Должно быть, вы очень рады.

— О, да. Ее зовут Клоув.

— Клоув — очень необычное имя.

— Не Клоув. Рози.

— Это мило.

— Нет, подождите-ка. Не Рози. Как-то… по-другому…

Маргарет закрыла глаза. Машина подпрыгивала на кочках. Все остальные спали. Они все время спали. Люди в доме престарелых так быстро устают. Может, это от того, что у них была такая бурная жизнь раньше. Какая жизнь! Так много воспоминаний, полных радости и горя. Это один из уроков, выученных Маргарет…

Куда важнее, чем математика, история, биология, даже чем английский — уроки сердца. Директор Маргарет с трудом могла поверить, что ей принадлежат такие еретические идеи. Но жизнь научила ее: все, что имеет значение, — это любовь. Друзья, семьи, мужья — все они связаны.

Только бы она могла передать это знание своим любимым, своим дочерям. Она боялась, что была к ним слишком строга. Она сдерживала свою любовь к ним. Их отец причинил ей столько боли, что она научила их не доверять мужчинам.

Посмотрев направо и налево, она почувствовала странную смесь грусти и радости, понимая, что сейчас она учится заново.

— Ральф, — сказала она, осторожно стукнув его по плечу. Потом, повернувшись в другую сторону, она потянула за рукав Билла. — Билли, проснись. Мы почти приехали.

— Аррх, — пробормотал Ральф. — Приехали?

— Нет, но подъезжаем, — объяснила Маргарет.

— Ты разбудила Билли? — спросил Ральф.

— Пытаюсь, — засмеялась Маргарет, — но он крепко спит.

— Грустно это, — заметил Ральф, — что два взрослых мужчины не могут пободрствовать пятнадцать миль, чтобы сопровождать леди на танцы.