Джоан Айкен: Джейн и Эмма

Поскольку Эмма была хозяйкой, она, конечно, могла выбирать игру; Джейн тоже учили хорошим манерам. Но для нее эта игра в свадьбу, которая заключалась в планировании воображаемых браков для всех обитателей Хайбери, казалась безумно скучной.

Они часами сидели во вращающемся летнем домике и обсуждали воображаемые церемонии вплоть до мельчайших деталей; Джейн, которая за всю свою жизнь не была ни на одной свадьбе, иногда удивлялась, откуда Эмме так хорошо известна процедура бракосочетания.

— А как насчет мистера Найтли? На ком он женится? — спросила она, подавив зевок, после того как наконец было покончено с мисс Кокс, мисс Гилберт и мисс Отуэй, а также гимнами, перчатками, букетами, кружевами, белым атласом, любовными сценами, объяснениями, предложениями и подарками.

— Мистер Найтли? Но ведь он слишком стар, чтобы жениться! Его брат, мистер Джон, тот еще может… но мистер Найтли уже очень стар. Да и мистер Уэстон тоже. В любом случае мистер Уэстон — вдовец, он уже был женат…

Голос Эммы дрогнул. Брак мистера Уэстона закончился смертью его молодой жены, эта тема была слишком близка к ее собственному несчастью. Джейн, понимая это, сразу заговорила о другом:

— Ну хорошо, а как насчет мисс Бикертон, юной леди, ставшей пансионеркой в школе миссис Годдард? Какой джентльмен ей подойдет?

— Мисс Бикертон? Она едва ли старше моей сестры, а значит, слишком молода, чтобы выходить замуж. В любом случае, я полагаю, ей предстоит стать учительницей или старой девой: миссис Годдард сказала папе, что у нее нет семьи, и средства на ее обучение собирают по благотворительной подписке.

От этого беззаботного замечания Джейн на мгновение лишилась дара речи. Пусть она еще молода, но уже задумывалась о своем будущем, причем испытывала на этот счет очень большие сомнения.

— Кто еще может жениться? — капризно спросила Эмма и тоже зевнула. — Ну же, Джейн! Придумай кого-нибудь еще! Ты такая тихая и молчаливая, никогда от тебя не дождешься никаких идей.

— Я тихая? — удивленно спросила Джейн.

— Да, ты самая настоящая молчунья.

— Ну, — сказала Джейн, поразмыслив, — это, наверное, потому, что тетя Хетти слишком много говорит.

На следующее утро за завтраком привычный поток красноречия тети Хетти на удивление быстро иссяк; причиной тому, как успела заметить Джейн, был длинный белый конверт с красной адвокатской печатью, который Патти принесла с почты. Тетя Хетти даже не стала уговаривать Джейн съесть еще один кусочек хлеба с маслом; на ее вопрос, можно ли встать из-за стола и готовиться к ежедневному визиту в Хартфилд, был поспешно дан положительный ответ, а надевая пальтишко (по утрам уже становилось прохладно), Джейн услышала тихий разговор взрослых.

— Ребенку следует сказать? Как вы считаете, мадам? Такая доброта… Такая неожиданность… Не знаю, что и думать.

Потом заговорила старая дама, ее бабушка:

— Может, лучше немного подождать и посоветоваться с каким-нибудь джентльменом, который лучше нас во всем разбирается? Возможно, мы обязаны сказать ей, но… мистер Найтли… или мистер Прайор…

— Беги, Джейн, дорогая, — сказала тетя Хетти. — Все в порядке. Думаю, Эмма тебя ждет с большим нетерпением.

Однако в то утро Джейн, остро чувствовавшая настроение других людей, сразу заметила перемену в Эмме — ее приветствие было холодным.

— Ты пришла, — равнодушно отметила она. — Сегодня очень холодно. Во что будем играть, чтобы согреться?

— Может быть, лучше войти в дом? Мы можем отправиться в музыкальную комнату и поиграть дуэты, — предложила Джейн.

Этот план она обдумывала уже несколько дней, поскольку ей давно хотелось разучить несколько фортепьянных пьес, написанных для игры в четыре руки, их раздобыла миссис Вудхаус для своих дочерей еще до бунта Изабеллы против музыки, и с тех пор они лежали невостребованные.

— Что? Дуэты? — воскликнула Эмма с гримасой отвращения. — Спасибо, нет. Что за ужасная идея! Дуэт — жалкая вещь! И это говоришь ты… — Она сдержалась, несколько секунд выглядела печальной и задумчивой, но потом все же выпалила: — Не думай, что ты лучшая пианистка в Суррее только потому, что мама оставила тебе сто фунтов. Это ерунда, в конце концов.

Замечание было настолько непонятным, что Джейн застыла, полагая, что неправильно расслышала.

— Что ты имеешь в виду, Эмма? Твоя мама оставила мне сто фунтов? О чем ты говоришь? Она ничего мне не оставила!

— Оставила, — упрямо пробормотала Эмма. — Вчера было прочитано ее завещание. Пришел мистер Кокс, адвокат, и прочитал его папе. У мамы были собственные деньги, и она оставила сто фунтов. Там так и написано: «Моей юной соседке Джейн Фэрфакс. Деньги должны быть использованы на ее образование, в благодарность за огромное удовольствие, которое мне доставляла ее игра на фортепиано».