Кэрол Мэтьюс - В радости и в горе

Вдоль дорожек в Бэтэри-парке под голыми, как скелеты, деревьями, нахохлившись, стояли немногочисленные мужественные торговцы футболками — те, что к осени не улетели во Флориду. Бравурный духовой оркестр исполнял «Встреть меня в Сент-Луисе, Луис», но слишком быстро, чтобы признать исполнение искусным.

Как и обещал, Мэтт ждал возле киоска продажи билетов, слегка притопывая в такт музыке. Джози и не подозревала, какое облегчение она испытает, увидев его на месте. Надежность становится у мужчин столь же редким качеством, как и у посудомоечных машин. Он был одет в длинное, армейского типа пальто, которое очень шло ему как рок-журналисту, а на шее у него был небрежно повязан шарф. Он прятал руки глубоко в карманах и, кажется, был не прочь на что-нибудь облокотиться. Она заметила, что лицо его просветлело, когда он ее увидел.

— Ты пришла, — сказал он с неуверенной улыбкой.

— И ты.

— Я думал, ты можешь передумать.

— Так и было. Четыреста раз.

Он засмеялся.

— Я думала, ты отключился.

— О боже, я что, так напился? — Мэтт поежился. — Извини, пить толком я до сих пор не научился.

— Ты отлично справлялся. Знаешь, я думала, что даже если ты не отключился, то все равно мог забыть о встрече.

— Я никогда ничего не забываю. Даже находясь в состоянии сильного алкогольного опьянения, на память не жалуюсь: память у меня как у… этого… э-э-э… ну этого…

— Слона?

— Точно, именно у него.

— Могу поспорить, у тебя болит голова.

— Жутко, — согласился Мэтт.

Последние опаздывающие туристы погружались на лодку к Свободе.

— Паром вот-вот отойдет. Я не решился купить билеты, чтобы не сглазить. Все еще хочешь поехать?

— Да, — сказала Джози, кивая головой.

Он взял ее руку и слегка сжал.

— Тогда побежали. Надо успеть.

Мэтт поспешно купил билеты; запыхавшись, они пробежали через внутренний дворик, все еще держа друг друга за руку, и запрыгнули на паром, когда капитан уже начал убирать трап. Он ждал, снисходительно им улыбаясь.

— Пошевеливайтесь, голубки, — поторопил он их. — Время и прилив никого не ждут, даже таких молодых и влюбленных!

Мэтт повел Джози на корму, придерживая ее за талию, когда паром, неуклюже раскачиваясь, начал разрезать неспокойные серые воды залива. Ветер шумел так, что приходилось кричать, поэтому они молча стояли на пустынной палубе, вглядываясь в ритмично покачивающийся Бэтэри-парк и уменьшающийся силуэт Манхэттена, на который теперь можно было смотреть без опасности свернуть себе шею.

Внешний вид Мэтта свидетельствовал о том, что симптомы похмелья не только не прошли, но и усилились. Ветер беспощадно хлестал по корме, отчего бледные щеки Мэтта разрумянились, а волосы, которые и без того хотелось хорошенько расчесать, совсем перепутались. У него были голубые глаза — такого же невероятного цвета, как зимнее небо над головой, хотя немного затуманенные и с покрасневшими веками из-за долгого перелета и неприличного количества приличного виски. Он был высоким, стройным — слишком стройным, чтобы назвать его телосложение атлетическим, но не худощавым — а держался немного неуклюже. Наверное, он был выше своих сверстников в школе и стеснялся этого.

Джози представила, как она, должно быть, выглядит сама, и в ужасе отказалась даже думать об этом. У нее всегда была бледная кожа, но в мимолетном отражении в зеркале отеля она увидела на своем лице просто нечеловеческую бледность Мортишии Адамс [14] Мортишия Адамс — героиня фильма «Семейка Адамс». , скорее всего, из-за нечеловечески раннего подъема. Хоть она и нанесла полкилограмма увлажняющего крема, кожа, казалось, была на размер меньше собственно лица, а лодыжки, как и ожидалось, распухли до размера гиппопотамовых. Короткие волосы под ветром растрепались и попадали в глаза, но это, по крайней мере, скрадывало вялый вид ее локонов, похожих на несвежие листья салата-латука. Нос, скорее всего, покраснел от холода. Хороша, нечего сказать.

Почему-то представлялось, что это даже и не важно, что оба выглядели, как Бьорк в ненастный день. Джози посмотрела на Мэтта и улыбнулась, а он в ответ расплылся в своей по-щенячьи беззащитной улыбке. Вместе они составляли уютную маленькую единицу, одиноко маячившую на корме, крошечный пузырек, изолированный от всего остального мира. Они стояли порознь, но что-то притягивало их друг к другу, может, электрический разряд, что возникает, когда потрешь воздушный шарик о шерстяной свитер и он как бы прилипает. И даже когда шарик отнимаешь, образуется энергетический поток, заставляющий все ворсинки на свитере встать дыбом и еще долго оставаться в таком состоянии. Да, ее притягивало к Мэтту, и она была уверена, что он также испытывал нечто похожее. Это пугало и увлекало одновременно, она не помнила, чтобы чувствовала подобное с кем-то другим.