Ксения Васильева - Удар с небес

И тут стал меня запирать, а сам где-то бродил до ночи... Дал мне пистолет, с холостыми патронами... Я убежала. Как - сама не пойму. Тетрадь Леонида Матвеича у него, паспорт мой - тоже, а меня ищут с собаками.

Про то, что у неё часть бумажек старика, Ангел почему-то не сказала. Она и сама ещё не смотрела, что там...

Встала и добавила, - а теперь, я ухожу. Хватит висеть у добрых людей на голове, надо и честь знать. Пока, девочки, спасибо за приют, Алена.

В комнате наступил момент переполоха.

Алена кричала, что никуда Ангела не отпустит и вообще - нечестно так поступать и ещё что-то такое же правильное и моральное.

Тинка, как всегда в сложных случаях, рыдала, и вопила.

- Как тебе не стыдно нас бросать! Ты же наш друг!

Ангела уговорили, уломали, хоть на недельку ещё остаться, она нехотя согласилась, потому что сейчас, - уход выглядел бы выпендрежем. Да и куда "уход"-то?..

Алена предложила поскорее проникнуть к старику или просто втроем придти к нему и потребовать роман Леонид Матвеича. И паспорт Ангела!

Тинка и Ангел были согласны, но тут Алена, подумав, предложила ещё один вариант, она сказала - оптимальный.

Сделать это все должен не кто иной, как Максимилиан, потому что они втроем - это ерунда на постном масле.

Старик их запугает и мало ли что сделает. А Макс - парень крутой, Алене так кажется.

Ангел согласилась.

- Я с Максом пойду, смешно ведь, правда: парень просит парня сделать ЗА НЕГО ЕГО ДЕЛО! Не проходит. Я - парень, об этом не забывать ни на минуту. А про паспорт Максу молчок. Как-нибудь огорюем этот факт.

16. НЕБОЛЬШОЕ СОБЫТИЕ И БОЛЬШИЕ ПОСЛЕДСТВИЯ.

Было очень раннее, очень ясное и какое-то слишком чистое и тихое утро. Когда кажется, что мечты сбудутся, что ты - юна и прекрасна, что...

Да ещё когда не надо никому ничего готовить, никто не кричит тебе, не пора ли уже выкатываться из дома...

И так далее и тому подобное.

В такое утро на своей новой чистой, красивой кухне сидела Улита и пила утренний кофе с сигаретой.

На ней был легкий шифоновый сизосиний пеньюар, волосы распущены по плечам, косметики минимум, только слегка подчеркнуты её светлые, почти как это раннее небо, глаза, и максимум славного настроя.

Хотя чего уж так радоваться? Приглашений сниматься нет. В театре осталась одна роль.

В дверь твердо позвонили.

Она удивилась, потому что её паж, как она звала для себя Максимилиана, хотел заставить её сесть на мотоцикл и, кажется, сегодня... Но он обычно сначала звонит по телефону?..

Пройдя мимо трюмо, она мельком глянула на себя: достойная дама "в возрасте элегантности", - и отворила дверь.

Взгляд её сразу упал вниз.

Перед нею стояла очень маленькая женщина необъятых размеров, на тонких коротеньких маленьких ножках и с очаровательным, почти детски хорошеньким личиком, с отменным макияжем.

Такая вот дама с многочисленные перстни на ухоженных ручках со свежайшим маникюром.

- Можно войти? - улыбнулась чуть иронически, но очень мило, дама показав кипенно белые (явно вставные) зубки.

- Конечно, конечно, - заторопилась Улита, отодвинувшись от двери и пропуская даму в квартиру. ... Кто такая?..

Войдя в квартиру, дама очень внимательно оглядела её, и направилась в кухню. Там она плотно села на стул.

Улита вдруг начала что-то - слабо еще! - соображать. И спросила, простите, с кем имею честь? Может быть, вы ошиблись номером квартиры?

- Я ошиблась??! - Вдруг сразу закусила удила дама, - Хотите знать как меня зовут? Пожалуйста! Нина Григорьевна Онисимова, вдова Родерика Владимировича!

Тут, - как и ждала Улита, - вдова зарыдала, достала из блестящей крокодиловой кожи сумки нежнейший платочек в цветах и стала утирать не сильно брызнувшие слезы - макияж не пострадал, а порывшись в сумочке, достала паспорт, разломив его довольно лихо свой маленькой пухлой ручкой, и толстеньким пальчиком указала на место, которое, видимо, должно было сильно заинтересовать, может, и просто убить Улиту. Запись о браке.

Дама видимо думала, что Улита бросится сейчас, развевая полы, туда, где спрятана у неё дарственная на квартиру.

Но Улита как сидела, так и осталась сидеть.

Только день из светлого и праздничного превратился в бесцветный. В котором никаких надежд и уж точно - никаких мечтаний!

Не потому что у неё отбирали квартиру! День испоганен, вот что.

Она сто тысяч раз говорила себе, что не поедет сюда, что все это чепуха и ерунда и никаких прав она на квартиру не имеет...

И столько же тысяч раз ей все, вплоть до юристов, твердили, что она дура и что квартира принадлежит ей.