Ксения Васильева - Удар с небес

Решив сразу, что звонить не буду, - по телефону погонят, это как дважды два, а вот из квартиры, пожалуй, все-таки не выпрут?..

Дом их, оказалось, стоит прямо на Тверской, напротив Пушкина! И чуть не рядом, через бульвар в переулок, - домишко моего

"хозяина"!

В настроении, прямо скажу, аховом ( про Новожиловых ничего неизвестно. Да и не помнят они меня!), я побрела к их дому.

8. НЕНАЗНАЧЕННАЯ ВСТРЕЧА.

Улита решила пожить в Родиной квартире.

Там Центр, все близко, - кто-то забежит, с кем-то хоть поговорит, посплетничает и то, глядишь, развлечение-отвлечение... А то здесь, почти на краю Москвы, одна - одинешенька.

Набрала из маминого дома книг, каких-то памятных вещичек, напольную вазу, которую они обе любили, и вообще всякой всячины, - и все это потянуло килограмм на десять. Пришлось брать крафтовый мешок.

Его она тащила от своей "шкоды", надседаясь. Вот идиотка! Неужели нельзя было в два раза?

Выйдя на выложенную плиткой дорожку к подъезду, она услышала позади себя - Пардон! - сказанное ломким голосом, и вмиг её рука была свободна от этого чудовищного крафтового мешка.

Улита повернула голову и встретилась с ореховыми глазами под такими же ресницами и улыбкой, с острыми как у волчонка зубами.

Она почувствовала такое несказанное облегчение! - потому что этот дурацкий мешок заставил бы её в подъезде, - лишь бы не на глазах! заплакать от унижения и неимоверной тяжести, каковая уже не для нее.

Но тут оказался ТОТ юнец!

Она ждала, что он, пропустив её в лифт, поставит рядом аккуратно мешок и с такой же ничего не значащей улыбкой усвищется по своим неотложным юным делам.

Нет.

Никак Улита не может предугадать движения души человеческой! А ведь актриса... И ещё "великая"!

Они доехали до её этажа, - он быстро, так же ломко, спросил: седьмой?

Она кивнула.

На этаже он выволок мешок из лифта, прислонил его к стенке у двери и стоял, беспечно как-то, странно, легко. Ждал, когда она откроет дверь.

Улита же возилась с ключами гораздо дольше, чем обычно. Во-первых, у неё отчего-то затряслись руки, а ей вовсе не хо - телось выглядеть то ли алкоголичкой, то ли просто "больной на голову".

... Что же это? Мне надо будет ради вежливости сказать ему заходите... Если бы ему было лет тринадцать, она бы конечно зазвала его, включила видик с играми и накормила до отвала мороженым.

Но тут?

Вроде бы довольно взрослый молодой человек. Тем более, она видела, как остановилась в изумлении какая-то из здешних домработниц, когда увидела, как они идут к подъезду: она налегке и он с её мешком.

Она обязана пригласить его. И ничего страшного тут нет!

Он откажется, - и вежливость будет соблюдена.

Улита повернулась к юнцу и приторно, - ей так показалось, - спросила: хотите кофе? Правда, у меня растворимый.

Он серьезно ответил, глядя на неё сверху вниз какими-то пристальными и вместе с тем ничего вроде бы не выражающими глазами,

- а я и пью только растворимый!

Вошел в квартиру, прислонил несносный мешок опять к стене и стал оглядывать холл, так, будто собрался эту квартиру перекупать.

- Идемте, - сказала Улита, - и рукой повела в сторону столовой, где было красиво и прибрано.

Но он спросил коротко, - а кухня там?

Она утвердительно кивнула.

Он прошел туда, оглянувшись на неё и опять улыбнувшись победной волчьей улыбкой, - я люблю кухни...

Капризный мальчишка, с некоторой досадой подумала Улита.

На кухне у неё с прошлого ещё прихода стояла немытая, уже наверное, заплесневевшая чашка из-под кофе.

И увидела, что он, задрав широкие рукава своего серо-сизого блузона, моет эту сволочную чашку...

Улита онемела.

Он был для неё слишком подвижен и быстр и она не знала, о чем он думает и вообще не знала даже, как его зовут. С этого и надо было начинать, укорила она себя и представилась, - меня зовут

Улита Алексеевна... Вас?...

- Максимилиан, - насмешливо откликнулся он и добавил, - наверное, более длинного имени родители не смогла разыскать...

Говорил он быстро, будто все время чуть посмеиваясь и над собой, и надо всеми. И говорил как-то слишком четко и... немного книжно, что ли? Литературно?

А надо мной, подумала Улита, он посмеивается.

Максимилиан, вытерев руки полотенцем, обернулся к ней.

- Зовите меня Макс, это проще. А в школе меня звали Мак.

... В школе... Господи Боже мой! Почему этот ребенок тут?..

Ей захотелось зайти в душ, смыть хотя бы налет пыли и усталости, нельзя же представать такой затрюханной перед этой сияющей юностью. Ни для чего иного! Для собственного утверждения, чтобы не жаться чушкой с помойки!