Бетти Бити - Кентская красавица

— Я сделала еще что-то, что тебе не понравилось, не так ли? Глупо объяснять, что если даже моя совесть чиста, небеса знают, почему это был Джейсон.

— Много вещей, Шарлотта. Включая поцелуй Гиллеспи на глазах моей команды, работающей на скважине. Я очень плохо отношусь к этому.

— Но все просто замечательно, прекрасно и правильно между тобой и Элоизой, не правда ли?

Билл смотрел на меня с ужасом целую минуту. Это было, как если бы я не совершила ничего, за исключением кощунственного упоминания ее святого имени и ее святого поведения в том же самом контексте, в котором упоминалось мое собственное.

— Элоиза, — сказал он мягко. — Элоиза, — повторил он особым тоном, который я уже слышала у сэра Беркли. Он, казалось, глубоко задумался, как будто забыл обо мне. — Это другое.

— Как?

— Элоиза и я — это совершенно другое, — сказал он надменно.

— Более чистое, — добавила я саркастически.

— Это сказала ты, Шарлотта.

Я не могла сносить этого ни секундой больше. Я должна была уйти. Глупым ребяческим жестом я подняла одну из грязных тарелок и бросила ее. Не в него, конечно, только об пол. Но случайно, к счастью, это достигло эффекта, которого я так добивалась. Это отвлекло его внимание. И в то время как он удивленно оглянулся, я выбежала наружу.

Я слышала, как он что-то кричит вслед, но не остановилась. Я уже была внизу и, скользя по глине, направилась к стоянке. Не думаю, что когда-либо чувствовала себя настолько подавленной, расстроенной и злой.

Красный глаз светофора, казалось, смотрит на меня с негодованием. Казалось, моя жизнь перевернулась и все против меня.

— Шарлотта! — слышала я крик за спиной. — Стой!

И тогда я услышала другие кричащие голоса. Я посмотрела наверх и увидела крюк, опускающийся мне на голову с синего неба. Я даже вспомнила солнце, заливающее большие звенья, и даже помню, как это поравнялось со мной.

Я знала, что это должно было ударить меня, но также знала, что не могу двигаться. Это было как во сне. Мои ноги увязли в глине. Мои ноги стали глиной. Тогда тяжелые, загорелые руки схватили меня за плечи.

Кто-то обхватил меня за талию и оттащил. Вместе мы скользили и шатались, но здоровенное тело Билла удерживало равновесие. Я слышала скрежет спускаемых цепей. Мужские голоса исчезли. Я чувствовала, что моя голова доверчиво прижата к груди Билла. Я слышала тяжелое, ускорившееся биение его сердца. Предательский голос внутри меня говорил, что я хочу, чтобы это продолжалось хотя бы еще немного.

Если бы он слышал это, он отшвырнул бы меня, как гадюку. Он обнял мои беззащитные, судорожно вздрагивающие плечи. Он продолжал трясти меня.

— Теперь можешь идти. — Он внезапно продвинулся вместе со мной ко входу на стоянку машин. — Я не хочу тебя видеть здесь снова. Конечно, не все время, а до тех пор, пока ты не будешь знать, как следует себя вести, и не сможешь дать надлежащие объяснения.

— Не беспокойся, — ответила я. — Даже дикие лошади не занесут меня сюда.

Он стоял у входа, наблюдая, как я направляюсь к своей машине. Она стояла в гордом одиночестве на стоянке. Все уже уехали. Элоиза уехала, но более удивительно, что Робин уехал тоже. Я открыла дверцу, села и захлопнула ее изнутри. Внутри меня все кричало с испугом и гневом — больше с гневом. Я чувствовала себя оскорбленной и презираемой.

Я посмотрела на себя в зеркало заднего вида. Билл все еще стоял у входа, руки его были скрещены на груди в этом ненавистном снисходительном жесте. Ох, он смотрит вслед, ожидая, когда я поеду? Может быть, он ждет чего-нибудь еще?

Я хотела скорее завести мотор и уехать. Я открыла свою сумочку и вынула ключ зажигания. Я не могла дождаться, когда сотру глину с каблуков.

Но мои приключения еще не закончились. Что-то привлекло мое внимание — что-то на пассажирском сиденье, чего не было, когда я покидала машину. Я оглянулась. Белый бумажный пакет-сумка такого размера, как, например, коробка конфет в четыре унции. Я наклонилась и осторожно вынула что-то.

Пропавшая миниатюра.

Я выпрямилась и посмотрела в зеркало опять. Билл Напьер все еще наблюдал, ожидая, что я вернусь.

Я боялась, я уехала, происшедшее помогло мне собраться, когда я предстала перед сэром Беркли с его пропавшей миниатюрой. Это было не самое важное, но я знала в глубине души, которая так сильно ненавидела его, что Билл никогда не крал эту миниатюру. И даже на минуту не отвлекся от буровой хотя бы ради шутки, просто так, без всяких причин. Или, по крайней мере, чувствовала, что я знаю это точно.