Милена Иванова - Женщина на грани...

Бедная женщина понятия не имела, что со мной делать. Она еще не все приготовила к столу и теперь не знала, куда меня посадить. Ей хотелось бы проводить гостью в гостиную, но не оставлять же меня там одну, с другой стороны, я не вызывала и такого доверия, чтобы оказаться приглашенной на кухню. Я решила немножечко растопить лед и не очень настойчиво, чтобы не показаться навязчивой, предложила ей свою помощь. Трудно было сказать, что этой женщине хотелось на самом деле, но, по-моему, она вполне оценила этот шаг к сближению. По дороге на кухню я успела подумать, как жутко я теперь пропахну прогорклым маслом и что в понедельник мне точно придется сдать пиджак в химчистку. Одного беглого взгляда на содержимое кухни было достаточно, чтобы уяснить, каким будет предстоящее меню: настоящая передозировка холестерина, вкусно попахивающая летальным исходом. Огромное блюдо с ветчиной, закуски, сделанные неизвестно из чего, китайские рисовые блинчики с мясом и свиные ножки. Плюс ко всему на плите стояла сковорода с горой жареной картошки, которая просто плавала в масле. Я убивала время, глядя, как она все это готовит. Обычная, ничем не примечательная женщина, сильно раздавшаяся от возраста, с дурным вкусом. Она носила туфли на высокой платформе, чтобы казаться выше. Прямо на босу ногу, без чулок. На ней было платье с ярким рисунком в огромные пестрые цветы, ничем больше не поддержанные ни в прическе, ни в одежде и поэтому совершенно неоправданные. Платье буквально трещало по швам, она переполняла его своими телесами. Было видно, что мама Альберто специально сходила в парикмахерскую ради нашего знакомства. Вероятно, пару дней назад, потому что на шее и затылке волосы перепутались, как после сна, и виднелись залысины. Она завела разговор: начала критиковать Альберто. Обычный прием мамаш, которые души не чают в своих сыночках. Она только и ждала, чтобы я с ней поспорила и вложила всю душу в то, чтобы опровергнуть ее аргументы и доказать, что ее сын бесспорно самый лучший на всем белом свете. Чем я и занималась из вежливости, чтобы не затрагивать ее материнского самолюбия, тайком поглядывая на часы. Я рассчитывала, сколько времени нужно провести в гостях, чтобы не пересидеть, но и не уйти раньше времени — в общем, чтобы не показаться невежливой.

Наконец пришел Альберто, весь увешанный пакетами из супермаркета, и в воздухе сразу разлилось облегчение. За едой мы попытались поддерживать беседу на троих, но почти ежеминутно наступали паузы. Они затягивались, повисала неловкая тишина, и Альберто, как плохой посредник, вынужденно заполнял их низкопробными шутками.

Наконец в два часа пополудни я покинула гостеприимный дом Альберто. К этому времени пищеварение у меня было испорчено окончательно. Сидя в такси, я думала о том, как бы в понедельник умудриться успеть сдать пиджак в химчистку, и о том, что от жирной пищи у меня завтра точно выскочат прыщи. Было ясно как день, что мы с мамой совершенно не понравились друг другу. Ни я, ни она не были друг от друга в восторге. Максимум, чего мы могли бы добиться, прилагая недюжинные старания с обеих сторон, это остаться в натянутых отношениях, весьма прохладных и исключительно дипломатических. А вот что думать о самом Альберто, который меня даже не проводил, я откровенно не знала…

Мы встречались с Альберто уже девять месяцев. Его сексуальная активность значительно снизилась и пошла на спад. Пыл остыл. Теперь частенько, несмотря на мое страстное желание, которое я вкладывала в свои ласки, и на всю мою настойчивость и упорство, он поворачивался ко мне спиной и засыпал. Или просто-напросто избегал моих ласк. Временами, после неудачного трехминутного секса, на который перешел Альберто, мне приходилось забираться под душ и заканчивать начатое в одиночку. Не знаю почему, может, из-за возраста или из страха остаться совсем одной, я все больше становилась зависимой от Альберто и, несмотря на очевидное ухудшение наших отношений, никак не находила в себе сил рас статься с ним. Его недостатки раздражали меня все больше и больше, я начинала просто ненавидеть его. Я знала, что не влюблена в него и никогда не была и не буду, но страх остаться одной загонял меня в тупик и заставлял терпеть и помалкивать.

После того памятного обеда с его мамочкой Альберто больше ни разу не пригласил меня к себе домой. На вопрос, что его мама думает обо мне и как я ей понравилась, он ответил, не постеснявшись и не потрудившись соврать, что его предыдущая невеста нравилась ей больше. Понятное дело, что это был не лучший комплимент, на который могла рассчитывать девушка после визита к будущей свекрови, но поскольку тут наши чувства были абсолютно взаимны и мне было наплевать, что думает обо мне его обожаемая мамочка, я благоразумно предпочла не затрагивать больше эту болезненную тему.