Филип Рот - Снег на вершинах любви

Вечером, когда дежурная постучала в комнату и сказала, что звонит Рой, она не отозвалась.

На другое утро, в восемь, когда остальные студентки спешили кто завтракать, кто на занятия, Люси прибежала в клинику. Ей пришлось долго ждать на скамейке в коридоре: доктор появился только в десять.

— Я Люси Нельсон, я была у вас вчера, — сказала она.

— Заходите, присаживайтесь, — сказал доктор.

Потом подошел к двери и прикрыл ее поплотнее. Когда он вернулся к столу, Люси сказала, что не хочет ребенка. Доктор чуть-чуть отодвинулся, закинул ногу на ногу и ничего не сказал.

— Доктор, я только что начала учиться. Первый семестр первого курса.

Он ничего не ответил.

— Чтобы поступить сюда, я несколько лет работала. Вечерами за стойкой. В Либерти-Сентре — я ведь оттуда… И летом тоже — три года подряд. А тут я получаю жилищное пособие. Не поступи я сюда, я бы вообще не смогла учиться в колледже — из-за денег. Я никогда еще не уезжала из дому, доктор. Это мои первые самостоятельные шаги. Я ждала этого всю жизнь. Копила деньги. Годами мечтала об этом.

Он невозмутимо слушал.

— Доктор, я не какая-нибудь вертихвостка, клянусь вам. Мне только восемнадцать лет. Вы должны поверить!

Доктор, сдвинувший было очки на лоб, опустил их на переносицу.

— Не знаю, что и делать, — сказала она, пытаясь собраться и побороть волнение.

Лицо доктора осталось неподвижным. У него были добрые глаза и мягкие седые волосы. Он почесал нос.

— Не знаю, что и делать, — повторила она, — не знаю.

Он скрестил руки. Покачался на стуле.

— Доктор, до этого у меня никогда не было мужчин. Он первый. Правда. Я не вру.

Доктор опять повернулся к ней.

— А молодой человек где? — спросил он.

— Здесь.

— А точнее, Люси. Где?

У нее немного отлегло от сердца. Может быть, он и в самом деле собирается помочь?

— В Форт Кине.

— Значит, он своего добился и в сторону?

— Что? — прошептала она.

Доктор потер виски кончиками пальцев. Он думает. Он хочет помочь.

— Почему только вы, девчонки, не понимаете, что они из себя представляют? — спросил он мягким печальным голосом. — Разве не ясно заранее, как они будут себя вести в подобной ситуации? А еще такая смышленая, симпатичная девушка, как вы, Люси… О чем вы только думали?

— Не знаю, о чем я тогда думала, доктор, — она не смогла сдержать слез. — Я хочу сказать: иногда и сама не знаешь, что делаешь.

Она спрятала лицо в ладони.

— А что же все-таки молодой человек?

— Молодой человек? — вытирая глаза, переспросила она жалобно.

— Да, он-то что собирается делать? Бежать в Южные моря?

— Нет, что вы, — простонала она еще жалобнее, — нет, он женится на мне хоть завтра.

И тут же поняла, что этого не надо было говорить. Хоть так оно и есть, но говорить об этом ни к чему.

— Выходит, ты сама не хочешь, — произнес доктор.

Она вскочила.

— Но я не пробыла здесь и трех месяцев. У меня первый семестр!

Доктор опять приподнял очки. У него было такое дружелюбное, морщинистое, крупное лицо — только разок взглянешь на него — и уже совершенно ясно, что у этого человека любящая семья, и уютный дом, и спокойная, радостная жизнь.

— Если молодой человек готов жениться…

— Ну и что из того? При чем тут он?

— Все-таки можно было бы и посчитаться с ним, тебе не кажется? С тем, чего он хочет, — продолжал доктор, — чего ждет от тебя.

— Но он и сам не знает, чего хочет.

— Ты говоришь, он хочет жениться.

— Я совсем не то имела в виду. Просто он так говорит, но ведь ему совершенно непонятно, что это значит. Да, вы правы, доктор, — я не хочу выходить за него замуж. Зачем мне вас обманывать? Я ненавижу ложь, и это правда, самая настоящая правда! Вы же знаете, что сотни и сотни девушек делают то же самое, и притом с разными людьми.

— Наверное, им все же не следует этого делать.

— Но я не плохая! — Что она могла поделать, если это так и есть. — Я хорошая!

— Ну, ну, сядь и успокойся. Я и не говорил, что ты плохая. Напротив, я уверен в обратном. И не вскакивай каждый раз прежде, чем я договорю до конца.

— Извините. Такая у меня привычка.

— Послушай, Люси. Ведь это затрагивает еще и молодого человека и твоих родителей. Ты уже говорила с ними?

Люси посмотрела на свои пальцы, теребившие английскую булавку, скалывавшую старую клетчатую юбку.

— У тебя есть родные?

— Конечно.

— Ну, так я думаю, тебе следует побороть смущение и все им рассказать.

— Нет, я не могу.

— Почему же?

— У меня ужасная семья.