Хизер Макэлхаттон - Маленькие ошибки больших девочек

Ты убегаешь с Тору. Дети тебя возненавидят, но, может быть, когда-нибудь они тебя поймут (а может, и нет, и вместо этого напишут мемуары в духе «Памяти моей милой мамочки» и будут всем рассказывать какую-нибудь слащавую историю о тебе). Но общество не слишком благосклонно к матерям, которые хотят собственного счастья. Оно считает их эгоистками, нарушающими некое соглашение, которое заключается в том, что в день появления на свет ребенка твоя собственная жизнь заканчивается.

Через восемь месяцев на свет появляется мальчик-азиат восьми фунтов семи унций весом. У него черные волосы и сладкая молочно-желтая кожа. Тору счастлив, он сделал тебе предложение, и вы поженились на пароходе, плывущем в Европу. Малыш Билли родился в Париже, а детская одежда, которая там есть, — это просто произведения искусства. Мягонькие голубые свитера и вышитые пинетки. Связанные вручную шапочки с продолговатыми деревянными пуговицами и миленькие полосатые штанишки. И днем и ночью Билли выглядит как модель цветной рекламы «Беннетона».

Тору устраивается системным администратором во французскую компанию по разработке программного обеспечения. Вы растите малыша Билли в Париже, к четырем годам он свободно говорит по-французски. Он учится играть на скрипке (тебе говорят, что он настоящее чудо) и поступает в Сорбонну на бесплатное отделение. Тору открывает собственную компанию и становится очень состоятельным. Вы переезжаете в великолепный особняк на рю Маркиз в старом районе, где высятся залитые французским солнцем замки. У тебя собственный дизайнер платьев, собственные портниха, стилист, парикмахер и маникюрша, которую ты увольняешь, после того, как выясняется, что она ворует туфли «Маноло Бланик» из твоего обувного шкафа. У Уильяма (когда ему исполнилось двенадцать, он настоял, чтобы его называли именно так) состоялся первый сольный концерт, когда ему было четырнадцать. Он начинает гастролировать со своим учителем игры на скрипке, стройным мужчиной по имени Отто ван Пэрис, который вдвое старше него. Шесть лет спустя, когда Уильяму стукнуло всего двадцать, они объявляют о том, что собираются пожениться, и это становится больше чем потрясением. Но все же вы это обсуждаете, приходите к соглашению, и они женятся в барочной церкви неподалеку от Триумфальной арки. Ты очень гордишься Тору, который не обращает внимания на протесты своих традиционно настроенных японских родственников и подводит сына к алтарю во время церемонии.

Уильям и Отто живут насыщенной стремительной жизнью, и твои старшие дети в конце концов прощают тебя. Они даже приезжают погостить и остаются у тебя на некоторое время (к большому неудовольствию своего отца, который, как оказалось, с тех пор, как ты уехала, пристрастился к выпивке). Вы живете все вместе в вашем большом доме, каждый из вас по-своему странен и ущербен, но в то же время прекрасен.

Ты не умираешь еще много-много лет, а когда это происходит, на улице погожий летний день, ты в кафе на рю Мартиник попиваешь чай «Эрл Грей» и читаешь книгу по египетской археологии. Твое сердце останавливается, поют птицы, и рядом с тобой целуется молодая парочка.

Ты дожидаешься их. Это недолго. Звук сирен становится невыносимо громким, а потом на тебя со всех сторон начинают карабкаться полицейские. Твои руки и ноги тебе больше не принадлежат. Они колют, пихают тебя, сковывают тебе руки наручниками, толкают тебя. В какой-то момент ты оказываешься лежащей лицом на мокром, залитом кровью цементе, в следующий уже стоишь с расставленными руками и ногами у патрульной машины, они хватают тебя и дергают туда-сюда.

Заключение. Зал суда. Приговор. Десять лет за убийство (присяжным было немного жаль, что он изнасиловал тебя). Тюрьма. Тюрьма — это просто убийство времени. Центр пожизненного заключения похож на цепочку соединенных друг с другом спортивных залов, все покрашены бежевой краской, окон нет. Высокие потолки, и взгляду совершенно не за что зацепиться, кроме бежевых стен. Ты читаешь, пишешь письма и стараешься держаться в стороне от банд, наркоторговок и женщин, которые дерутся друг с другом из-за денег.

В конце концов ты начинаешь вести уроки рисования. Сперва ничего особенного, просто ремесленничество, пока ты не связываешься со своим бывшим колледжем, тем, куда ты ходила очень давно. Ты пишешь им длинное письмо, в котором говоришь, что сожалеешь о том, что тебе не удалось все в жизни сделать иначе, но иногда просто так выходит, что все оборачивается каким-то дерьмом; ты пишешь, что ничего уже не можешь сделать, кроме как заниматься искусством и ждать, когда тебя выпустят ко всем чертям, не могли бы они выслать хоть сколько-нибудь денег на принадлежности, потому что с картоном, рулоном туалетной бумаги и клеем не особенно разгуляешься.