Джон Пэрис - Кимоно

Это был очень маленький человек, маленький даже для японца, к тому же очень толстый. Сзади он выглядел совсем маленьким мальчиком, и это впечатление еще усиливалось коротенькой курткой и крохотными соломенными туфлями с цветными ленточками. Даже когда он оборачивался, иллюзия не вполне рассеивалась, потому что у него было круглое, красное, толстое лицо с ямочками, полные щеки, чавкающие при еде, и глубоко посаженные свиные глазки.

Он шел за Баррингтонами во время их первой экскурсии пешком в старый город, уверенный, что рано или поздно они собьются с пути. Когда ожидаемая минута наступила и он увидел, что они стоят, беспомощно озираясь, на перекрестке, он вырос перед ними, снимая шляпу и говоря:

— Не могу ли помочь вам, сэр?

— Да, не будете ли добры указать мне дорогу к Мийяко-оттелю? — спросил Джеффри.

— Я сам en route [14] Путешествую (франц.). , — отвечал Танака. — В самом деле, мы встретились очень a propos [15] Кстати (франц.). .

По дороге он рассказывал обо всем, что следует посмотреть в Киото. Только надо, чтобы посетители знали дорогу или пользовались бы услугами опытного проводника, который был бы au fait [16] В курсе дел (франц.). и знал бы открывающие двери «сезамы». Он произнес это слово «сесумы», и только гораздо позже Джеффри догадался о его значении.

Танака владел целой коллекцией иностранных и идиоматических фраз, которые заучивал наизусть из книг и потом пользовался ими для украшения своей речи.

Он явился на следующее утро по собственной инициативе, чтобы вести их в императорский дворец, причем дал им понять, что дворец открыт только сегодня, и в силу его, Танаки, влияния. Распространяясь о чудесах, которые они увидят, он почистил щеткой платье Джеффри и прислуживал ему с заботливостью опытного слуги. Вечером, когда они возвратились в отель и Асако пожаловалась на боли в плече, Танако показал себя умелым массажистом.

На следующее утро он опять был на своем посту, и Джеффри понял, что в его семейство вошел еще один член. Он действовал в качестве чичероне или, как он произносил «сисерона», когда дело шло о сокровищах храмов, старых дворцовых садах, антикварных магазинах и маленьких туземных ресторанах. Баррингтоны подчинились не потому, что им нравился Танака, а потому, что были добродушны и чувствовали себя потерявшимися в незнакомой стране. Кроме того, Танака присосался, как пиявка, и мог быть полезен на разные лады. Только в воскресное утро чай подавал им отельный слуга. Танака отсутствовал. Появился он позже с серьезным и важным выражением, которое так мало шло к его круглому лицу, и нес большой черный молитвенник. Он объявил, что был в церкви. Он христианин, православный. По крайней мере так он говорил, но позже Джеффри был склонен думать, что это просто одна из его мистификаций с целью приобрести симпатию своих жертв и создать лишнюю связь с ними.

Его методом было наблюдение, подражание и наводящие вопросы. Долгое пребывание в комнатах Баррингтонов, время, потраченное на чистку платья и на массаж, представляло столько удобных случаев для изучения комнат и их обитателей, для ознакомления с их привычками и их доходом и для размышления о том, как извлечь из них наибольшую выгоду для себя.

Первые результаты всего этого были почти незаметны. Исчез высокий воротник, в который было всунуто его лицо, и низкий отложной воротничок, какие носил Джеффри, занял его место. Яркий галстук и лента на шляпе заменились скромными черными. За несколько дней он усвоил манеры и жесты хозяина.

Что до перекрестного допроса, то он имел место однажды вечером, когда Джеффри был утомлен и Танака снимал его ботинки.

— Перед замужеством, — начал Танака, — леди Баррингтон долго жила в Японии?

Он был расточителен по части титулов, полагая, что деньги и благородное происхождение должны быть нераздельны; кроме того, опыт научил его, что употребление почетных титулов в разговоре никогда не бывает бесполезным.

— Нет, оставила ее совсем маленьким ребенком.

— У леди есть японское имя?

— Асако Фундзинами. Знаете вы такую фамилию, Танака?

Японец опустил голову, показывая, что размышляет.

— Токио? — предположил он.

— Да, из Токио.

— Исполнит ли лорд свой долг по отношению к родным леди?

— Да, я думаю, когда будем в Токио.

— У родных леди благородная резиденция? — спросил Танака — это был его способ осведомляться о людях, богаты ли они.

— Вовсе не знаю, — отвечал Джеффри.