Паскаль Брюкнер - Парадокс любви

Может быть, причину паники, охватившей правосудие, следует искать в сложности, которую представляет для нас с вами восстановление запретов, основанных на консенсусе, а не на традиции, как было прежде. Для создания таких запретов мы фабрикуем виновных с риском осудить невинных, как в «деле Утро́» [111] Дело Утро́ (Утро́ — название городка на севере Франции) — нашумевшее в 2005 году расследование судебной ошибки в деле о растлении малолетних. Подросшие жертвы признались в клевете; шестеро осужденных, из которых один скончался в тюрьме, а другой пытался покончить с собой, оказались невинны. Слушания послужили поводом к обсуждению сбоев в функционировании системы правосудия во Франции. Примеч. пер. . Вместо создания новых норм поведения мы заполняем тюрьмы, мы подчинили себя — после отмирания запретов — их призракам, более жестким в силу их несформулированности. Легкое помешательство в вопросах общественной безопасности объясняется неразрешимым характером новейших предписаний: демонизировать сексуальных преступников много легче, чем подвести рациональную базу под то рвение, с каким общество отправляет их за решетку [112] «Чем меньше символического, тем сильнее юридическая сторона дела», — прекрасно высказался Мишель Шнейдер (Michel Schneider. La Confusion des sexes. Flammarion, 2007. P. 77). . Мы хотим, чтобы Уголовный кодекс установил, что законно, а что нет, мы вновь призываем к поддержке и защите жертв (нас явно гипнотизируют преступления, касающиеся детей) — возмущенное общество считает, что оно-то и формирует законодательство. Всякие «больные» оскорбляют наши чувства, разрушают обещанную идиллию, в которой здоровая сексуальность должна способствовать примирению человека с самим собой: пусть тогда и платят за наши разбитые иллюзии!

Так, окольным путем, мы приходим к тому, чему учили все великие религии и психоанализ: секс не нейтрален, не «приятен», он — поединок, радость и смерть, тень и одновременно свет, он «составная часть тех сил, что играют человеком, играют тем увереннее, чем старательнее человек делает вид, что они для него забава» (Рене Жирар) [113] René Girard. La Violence et le Sacré. Grasset, 1983. P. 56. . У агрессивности и наслаждения общий словарь: baiser, enculer значит одновременно «надуть, выманить деньги» и «заниматься любовью»; все слова, относящиеся к любовному акту, имеют связанную с насилием коннотацию. Секс — варварская, дурманящая сила в человеке, которую он с трудом пытается цивилизовать или упорядочить; в этом опасность секса, потому что его не вмещает ни одно метаповествование, ни одна одиссея искупления или падения. В побуждении к жизни присутствует смерть. Танатос — составная часть Эроса, в своем противостоянии оба они созидают человека, уничтожая его. Заметим, что СПИД привел не к возрождению запретов, а к усилению мер предосторожности, использованию презервативов и большей осмотрительности в выборе партнеров. СПИД не несет в себе назидания, это просто беспощадная и абсурдная болезнь, какие природа порождает в своем равнодушии. Половое чувство выше нас: оно погружает индивида в великий процесс возрождения поколений, превращает его в звено цепи, делает «смертным носителем бессмертной субстанции» [114] Sigmund Freud. La Vie sexuelle. Traduction Denise Berger et Jean Laplanche. PUF, 1997. P. 86. . Сексуальность — слишком сильное для человека чувство: оно сжигает нас, разоряет и опустошает, мы не в состоянии соответствовать его нечеловеческим требованиям. Никакая революция не может в одночасье покончить с этим вопросом, если только не воспринимать слово «революция» буквально — как периодическое возвращение звезды в определенную точку своей орбиты. В этой сфере мы всегда возвращаемся к пункту отправления, мы никогда ничего не знаем.

Когда-то роли буржуазной дамы и шлюхи были четко разграничены: за одной числилась пристойность, за другой — вульгарность и эпатаж. Франция периода Второй империи жила с навязчивым страхом смешения жанров, боясь прогрессирующей гангрены общества, поднимающейся с его низов: мысль, что девица легкого поведения может походить на почтенную горожанку, пугала воображение. Это разграничение в наши дни видоизменилось: проститутка может выглядеть изысканно и строго, а мать семейства бывает иногда одета, как потаскушка. Вот уже два десятилетия можно наблюдать, как дамы и молодые девушки не прикрывают свое тело, подчеркивают линии груди и ягодиц, демонстрируют трусы, выступающие из-под джинсов, короче, с обезоруживающей естественностью перенимают манеры шлюх. Знаки меняются на противоположные: униформа продажных женщин становится просто дамской одеждой. Вызывающе вырядившись — тесная одежда грубо подчеркивает все формы, — такая дама устанавливает мировую гегемонию шлюшки. Само слово «petasse» [115] Сука, стерва; шлюха (фр). Примеч. пер. с его уничижительным суффиксом и акцентом на значении «тяжелый, плотный» (его синоним «poufiasse» восходит к «пуфу», который использовался в гаремах в Османской империи) свидетельствует о двоякости нашего отношения к проблеме: легкое пренебрежение по отношению к проституткам перенеслось на их пародии в буржуазном обществе. Это уже не sexy , а некое гротескное преувеличение.