Мегги Леффлер - Диагноз - Любовь

— Спасибо, — поблагодарила я, накрывая макароны.

Вместо того чтобы поинтересоваться, зачем я ставлю свой обед в холодильник, Эд шагнул ко мне и дотронулся до моей щеки.

— Я хочу узнать тебя, Холли. Мы ведь совсем друг друга не знаем, правда?

— Правда, — медленно произнесла я, думая о Саймоне Берге, который говорил моей матери, что хотел бы забыть все, что знал раньше, и узнавать только ее. Эд, должно быть, заметил выражение моего лица, поскольку притянул меня к себе и крепко обнял.

— О да! — воскликнул он, прижимая меня к груди и слегка покачиваясь. — Вот об этом я и говорил. Как здорово!

Признаться, я действительно чувствовала себя здорово, ощущая его тепло, его прикосновения, силу его рук. Но это было неправильно. Было бы слишком просто снова начать спать с ним.

— А как насчет Ди? — спросила я. Этого оказалось достаточно, чтобы Эд выпрямился и вытаращил глаза.

— Что насчет Ди?

— Как ты к ней относишься? Похоже, ты очарован ее сыном.

— Я люблю Макса. Но я никогда… не воспринимал их по отдельности.

— Мать и сын, — сказала я.

— Да, — смущенно ответил Эд.

— Ты любишь меня? — спросила я.

— Я только что сказал тебе…

— Ты сказал, что хочешь узнать меня. Но любишь ли ты меня?

— А ты меня любишь? — Эд смотрел мне прямо в глаза.

И вот тогда я поняла: нет, не люблю. Никогда не любила и никогда не полюблю.

Я обняла Эда в последний раз и сказала ему, что иду в свою комнату и ложусь спать. Одна.

Меня разбудило то ли мое сердце, заколотившееся где-то в горле, то ли неприятное ощущение, что я лежу голая в темноте. Кто раздел меня и бросил обратно на кровать? Террористы, которые взяли меня в заложники? Осмелюсь ли я открыть глаза? Нет, нет, слишком опасно — они, наверное, совсем близко.

Я решила оценить ситуацию, осторожно двигая большим пальцем. Одеяло. Они оставили мне одеяло. Я двинула локтем: судя по всему, на мне была футболка. Моя пижамная футболка ?

Пытаясь унять бешеный стук сердца, я задержала дыхание и резко открыла глаза. Как ни странно, я обнаружила себя одетой в штаны и футболку. И я все еще в Англии, в безопасности, в своей постели. Так почему же я не могу дышать?

Я встала и открыла окно, чтобы впустить в комнату свежий воздух. Холодная ночь заставила меня задрожать. По небу двигались огоньки, но это были не метеориты, а всего лишь самолет. Я просидела у окна несколько минут, пытаясь отдышаться, и тут скребущий звук в шкафу заставил меня застыть на полувздохе. Кто-то в моем шкафу. Наверное, почувствовав его присутствие, я и проснулась.

«Расслабься. Скорее всего, это просто мышь», — сказала я себе. Несмотря на сковывающий мое тело страх, мне все же удалось справиться с временным параличом, и я выскочила в коридор. Снаружи никого не оказалось, лишь лампы потрескивали под потолком — звук, который, вероятно, сохранится и после ядерной войны.

В отчаянии я застучала в дверь Эда, переходя от вежливого постукивания к оглушительному грохоту, пока голос из-за спины не заставил меня вскрикнуть от ужаса.

— Ты с ума сошла? — спросила Марианн, которая стояла за моей спиной в белой фланелевой ночной рубашке, уперев руки в бока.

— Мне нужен Эд, — сказала я, пытаясь нажать на ручку его двери. Закрыто. Проклятие.

— Ты точно с ума сошла. Уже почти час ночи, — голос Марианн звучал рассерженно, а на слове «ночи» ее кудряшки сердито запрыгали вокруг лица. Я поняла, что никогда раньше не видела Марианн с распущенными волосами, только с тугим узлом на затылке.

— Прости, что нарушаю твои прекрасные тихие часы, — извинилась я, — но в моем шкафу кто-то сидит.

— Кто-то сидит в твоем… — Марианн уставилась на меня. — Что ты имеешь в виду?

— Я слышала шум в моем шкафу! — громко сказала я.

— Ты что-то пила? — поинтересовалась она.

Я ударилась о дверь Эда, от отчаяния чуть не проломив ее головой.

— Просто уйди. Пожалуйста. Просто уйди.

Когда Марианн развернулась, я подумала, что она последует моей просьбе. Но вместо того чтобы отправиться к себе, она открыла дверь моей комнаты и промаршировала внутрь, словно перепутала ее с собственной спальней.

— Подожди, Марианн, что ты собираешься… — начала я, шагая за ней.

Она остановилась у моего шкафа и бесстрашно открыла дверцу, заставив меня вздрогнуть. Кроме «Большой Берты» внутри ничего не было. Ни мистера Деспопулоса, ни даже висящей одежды, поскольку вся моя верхняя одежда давно перекочевала на пол.