Анна О'Брайен - Фаворитка короля

— Да кто меня возьмет? Я бесприданница, — ответила я, не очень-то пытаясь скрыть свое недовольство таким положением. — Все, что я могу предложить… — тут я прикусила язык.

— А что ты можешь предложить? — спросила королева как будто с неподдельным интересом. Я обдумала перечень своих талантов.

— Я умею читать, писать и считать, ваше величество. — Раз уж кто-то проявил ко мне интерес, я все выложу! — Умею читать по-французски и на латыни. Могу писать, и не только свое имя. Могу вести счета. — В своем простодушии я немного преувеличивала.

— Так много всего… — На ее губах снова появилась улыбка. — А где ты научилась вести счета?

— У Дженина Перрерса. Ростовщика. Он научил меня этому.

— И тебе понравилось? Это ведь такое скучное занятие!

— Понравилось. Я понимала то, что делаю.

— У тебя острый ум, Алиса. Алиса Счетоводская, — только и сказала королева. — Если бы ты смогла выбирать себе будущность, Алиса, что бы ты предпочла?

Я подумала о Гризли, о тех надеждах, которые не давали мне впасть в уныние долгими ночными часами, и ответила без колебаний:

— Мне хочется иметь собственный дом. Хочется покупать землю и дома. Тогда я ни от кого не буду зависеть…

— В высшей степени неосуществимые мечты! — перебил меня голос Изабеллы, в котором явственно слышалась насмешка.

— Но при всем при том весьма похвальные… — Голос королевы дрогнул. Изабелла в один миг оказалась рядом с нею. — Да-да. Сейчас лягу. Сегодня у меня выдался неудачный день. — Она позволила дочери помочь ей встать из кресла и медленно двинулась в направлении спальни. Потом остановилась и, превозмогая боль, снова обернулась ко мне. — Алиса… оставь четки себе. Их подарил мне король, когда я родила Эдуарда, нашего первого сына. — Вероятно, она прочитала на моем лице безграничное удивление. — Они не очень ценные. В то время у короля не было денег на всякие пустяки. А я хочу, чтобы ты сохранила их на память о том дне, когда спасла свою королеву от унизительного падения на людях!

— Не могу… — проговорила я. Действительно, я не могла их взять. Это было невежливо, но я хорошо знала, что произойдет, если я их приму. — Нам не дозволено владеть собственностью. Мы же даем обет бедности, — попыталась я объяснить свой отказ, сознавая, как неучтиво он звучит.

— Даже подарок от признательной королевы?

— Считается, что мне это не подобает…

— …и тебе не разрешат оставить их себе.

— Да, ваше величество.

— Да. Я предложила их тебе, не подумав… — Невыносимая боль снова набросилась на нее, и королева забыла обо мне. — Клянусь Пресвятой Девой, сегодня пытка моя поистине нестерпима! Уложи меня в постель, Изабелла.

Изабелла провела королеву в двери спальни, и я осталась в одиночестве. Пока не успела передумать, я положила четки на молитвенную скамеечку и, пятясь, вышла из гостиной.

Если я и приму в подарок что-нибудь ценное, то лишь когда буду уверена, что этот подарок у меня и останется.

Наутро королева Филиппа и ее острая на язык дочь не долго пробыли в обители: едва отслужили заутреню, они сразу собрались в дорогу. Сестра Марджери помогла королеве сесть в устланные мягкими подушками дорожные носилки, передала ей приготовленное лекарство — нежные листочки ясеня, настоянные на вине: это зелье успокаивало боль при неминуемой жуткой тряске в дороге. Я знала состав лекарства — разве не я сама помогала его готовить?

— Ее величество страдает водянкой, — уверенно сказала сестра Марджери. — Я уже видела подобное. Страшная болезнь. Каждая колдобина на дороге, каждый бугорок станут отзываться болью в ее теле.

Сестра Марджери дала наставления Изабелле: слишком большая доза лекарства повлечет за собой расстройство пищеварения, а слишком маленькая не сможет облегчить боль. Она еще дала горшочек корня вербены, перетертого с бараньим салом. Этим средством нужно смазывать отекшие руки и ноги, оно принесет облегчение. Приготовила лекарства я, но не я передала их королеве и получила за то ее благодарность. Меня вообще на проводах не было. Отъезд королевы я слышала из погреба, где мне велено было пересчитать запас окороков и бочонков пива.

«Заберите меня с собой. Позвольте служить вам».

Молчаливый призыв, которого королева не услышала.

Да и с чего бы ей помнить обо мне? Для меня это было целое событие, но королевы подобных мелочей не запоминают. Она, должно быть, позабыла обо мне через четверть часа после того, как я вернула ей четки. Зато я не забыла королеву Филиппу. На ее лице я увидела материнскую любовь и доброту, которых мне в жизни не досталось.