Дикси Браунинг - Лики любви

О дьявольщина! Она отдавала себе отчет, почему издевается над этими благопристойными людьми. Это ее месть за их слепое предубеждение против людей искусства. Из-за него ее мать была так отчаянно несчастна даже с любящим мужем и малышкой дочкой. Уиллингфорды не написали ни слова на сообщение Кэролин Уиллингфорд Кэрис о рождении их внучки, а девять лет спустя - на телеграмму Реджи о неизлечимой болезни Кэролин. И когда она умерла на Родосе, оставив в смятении мужа и дочь, - даже тогда ни участливого слова, ни такой малости, как венок на могилу.

Она инстинктивно отвергала тот светский мир, где на художников, за исключением мэтров, смотрят свысока. Ром возненавидела его. Но социальные барьеры действуют с обеих сторон, часто повторяла про себя Ром. И ей хотелось быть отвергающей, а не отвергаемой, и она очень гордилась тем, что никто не догадывается о ее родстве с Уиллингфордами.

Но на сей раз она пошла на компромисс и надела белый костюм. Как умная деловая женщина, она понимала, что в борьбе за самоутверждение не стоит доходить до крайностей.

Ну вот, кажется, приехала. Ром свернула с дороги и по гравийной площадке въехала в красивые каменные ворота частного владения. Жакет качнулся на вешалке позади нее. Ром держала его на случай ответственных встреч: он производил более благоприятное впечатление, чем остальные ее наряды. Костюм ей и самой нравился: нового элегантного покроя, из высококачественного льна, прекрасно сшит. Он выделял ее броскую внешность, подчеркивая роскошные золотисто-каштановые волосы, раскосые глаза и широкие скулы, предававшие ей экзотический вид. У нее было достаточно художественного вкуса, чтобы оценивать собственные достоинства не ниже безукоризненно сидящего костюма (только вот обошелся он ей уж слишком дорого). Красивый костюм, но, как бы искусно ни был он сшит, никакого сравнения с джинсами - розовыми, оранжевыми, желтыми, цвета фуксии, - с кофточками из цветастого батика - их она носит с восточными халатами и экстравагантной бижутерией ручной работы, а блузоны из тонкого шелка или вельвета - с шароварами или с яркими пижамами. Она падка, как ребенок, на невообразимые расцветки и фасоны и не смущаясь носит такую одежду.

Расстегнув пуговицу на изумрудной шелковой блузке, Ром прохладными пальцами потерла горячие виски, ослабила яркий шарф на гриве разлетающихся волос. Ну хоть бы где-нибудь найти местечко. Стоп!.. Широкий мшистый берег реки с тисовыми деревьями и кустарником, обрамленным горным лавром, возник перед глазами так внезапно, что она чуть было не проехала мимо. Даже в машине отчетливо слышалось пение ручья, прохладного, освежающего, мелодично журчащего по галечнику.

Ром дала задний ход и съехала как можно дальше с дороги. Если она не ошиблась и Джерри не напутал в объяснениях, то это владение Синклеров. Ей сказали, что Синклерам принадлежит вся гора. Здесь можно прилечь и прийти в себя. Уж наверняка они не будут в претензии, если она поваляется на крохотном пятачке их земли. Передохнет и двинет дальше, в их роскошные апартаменты.

Она сбросила туфли и ступила на мягкий песок и бархатный мох. Привычным взглядом художника окинула местность и тут же представила себе житейскую картину: свои белоснежные льняные брюки в изумрудных пятнах от мха. Зеленая блузка не пострадает, а вот брюки?.. Оглядевшись, она быстро сняла их, аккуратно повесила на спинку сиденья и пошла к ручью. К чему стесняться? Купаются и не в таком виде... Она стащила с волос шарф и пробежала пальцами по развевающимся прядям, чувствуя, как начинает отступать головная боль. Выбрав мшистую лужайку побольше, она cела, откинулась назад и с наслаждением потянулась. О, это намного лучше целой коробки аспирина. Природа - вот лучшее лекарство.

Смочить бы еще шарф в ручье и положить на лоб. Но она закинула его в машину. О Господи! Стоит ли за ним идти? Стоит. Намочив шарф в кристальном прохладном ручье, она отжала его и легла, накрыв тканью все лицо.

Благодать! Через 15 минут такого отдыха она будет в великолепной форме, и никакие заказчики, даже могущественные Синклеры, ей не страшны, хоть с ходу садись и запечатлевай трех их наследников.

- О мои пальчики, - бормотала она, представляя, как расслабляются ступни, потом голени, колени, как напряжение утекает из мышц в сырой прохладный мох. Пройдясь таким образом по своим стройным, нежным, смуглым от загара бедрам и гладким прямым плечам, она вновь переключилась мыслями на самое главное, не дающее ей покоя.