Николай Новиков: Разорванный круг, или Двойной супружеский капкан

— Между прочим, он маму называет не иначе как «моя дорогая», а она его — «дорогой». И почти каждый вечер они бывают в ресторане в Картахене, и еще на яхте ходят вместе то в Марокко, то во Францию или на Мальорку. Вот как живут «эти паршивые донхавьеры», понятно! даже на концерт жену сводить не желаешь, директор банка!

— Вот как?! Тогда я тем более не пойму, какого черта ты приперлась так быстро! Оставалась бы до конца лета, вместе со своим сыном, — Савин зло крутанулся в кресле, уставился на жену недобро сощуренными черными глазами. — Нашла бы себе какого-нибудь временного педру для полноты ощущений и называла бы его «дорогой»! Я-то думал, что все нормально, ты отдохнула по полной программе и вернулась вполне удовлетворенная.

— Как ты смеешь говорить такое?! — возмутилась Светлана. У нее перехватило дыхание от волнения. Как бы трудно ни складывались их отношения в последнее время, этого она никак не ожидала услышать.

— Что, неужели не было? Ни одного засранного гранда, которые живут за счет чужих жен? — притворно удивился Савин.

— Ты негодяй, Лева! — сжав кулачки, крикнула Света. — Никаких грандов у меня там не было и быть не могло! А тебе, значит, хотелось, чтобы я прыгнула в постель к первому попавшемуся мужику, да? Наверное, потому, что сам здесь вовсю развлекался с какой-нибудь потаскушкой из своего банка?

Она не врала насчет «грандов». Две недели она отдыхала в Испании, и за это время не случилось даже самой невинной интрижки с каким-либо мужчиной, хотя предложений было в избытке. Темпераментные кабальеро пытались познакомиться с ней на пляже и в магазинчиках, на улице, и куда только не приглашали! От ближайшего местного ресторанчика до Гавайских островов. Но вот ведь как бывает: когда тебе хорошо, никаких проблем не только сейчас, но и в будущем, можно и совершить какую-нибудь курортную глупость, даже нечаянно изменить мужу. А когда в душе полная неопределенность, ничего не хочется, не хочется даже изменять тому, из-за кого и возникла эта душевная сумятица.

Потому-то и не отзывалась она на призывы темпераментных испанских «грандов», и поспешила с возвращением, надеясь, что поведение мужа изменится: в лучшую ли, в худшую ли сторону — все равно, только бы появилась ясность. Но нет, он по-прежнему был равнодушен к ней, с головой уходя в свою работу, и — никаких объяснений. Просто: я занят, не мешай.

Это началось в прошлом году, после того как он побывал в Женеве на какой-то межбанковской конференции. Вернулся — и как подменили мужика. Светлана подспудно чувствовала, что это наверняка связано с другой женщиной, не раз пыталась вызвать мужа на откровенность — безрезультатно. Ни «да» ни «нет» Савин не говорил, а уйти от него самой сил не хватало. Все-таки — директор банка, не так-то просто найти мужа, способного обеспечивать такой уровень жизни, к которому она уже успела привыкнуть.

Но сегодня он не просто отмахнулся от нее — чуть ли не открыто заявил, что не возражает против того, чтобы она завела любовника!

Ну и как это прикажете понимать?

— Я работал и ни о чем больше не думал, — пробурчал Савин, отворачиваясь к компьютеру. — А сейчас просто хотел сказать, что уж если тебе скучно в Москве, то могла бы и задержаться в Испании, развлекаться, как тебе вздумается. По крайней мере, не отрывала бы меня от неотложных дел. А если уж поспешила, вернулась так скоро, найди себе занятие по душе. Ну хотя бы позвони своей подружке Ленке Семеновой, пойдите вместе позагорайте, жара стоит не хуже чем в Испании. Ведь нельзя же целый день слоняться по квартире, маяться от безделья и требовать, чтобы тебя развлекали!

— Не ври, мой дорогой! — Она резко повернула его кресло, угрожающе помахала пальцем перед носом Савина. — Ты напрямую сказал, что вовсе не возражаешь против того, чтобы у меня появился любовник. Ты даже предлагаешь мне одной отправиться в ресторан, где всегда пристают какие-то пьяные идиоты!

— Я возражаю, возражаю! И вообще, ничего не желаю знать об этом. И даже думать не хочу, у меня другие проблемы! — Савин дернулся, желая отвернуться — не получилось, левой рукой Света крепко держала спинку его кресла. На ненавистное слово «дорогой» он уже не обращал внимания.

— Объясни, что все это значит! — настойчиво потребовала она.

Савин глубоко вздохнул, беспомощно развел руками.

— Только то, что я чертовски устал. Извини, наговорил тебе глупостей. Пожалуйста, извини. Сама ведь понимаешь, что дела в банке идут чертовски плохо, хуже некуда. Мы вроде мелкой рыбешки в стае хищников — и государство хочет прибрать нас к рукам, и крупные частные банки. Вот и приходится ломать голову над тем, как выкрутиться…