Робер Гайяр - Мари Антильская. Книга вторая

Верного пса, вот кого ей хотелось сделать из него, верного и преданного ей до самой смерти. Легкими движениями она поглаживала его по вискам, так проводят ладонью по спине славного доброго зверя.

Он все еще переваривал свое счастье, с закрытым ртом, утомленный, точно после очень вкусной и слишком обильной трапезы. Мари, как и ожидала, была теперь спокойна, возбуждение ее улеглось, и все мысли обрели четкость и ясность.

Она подвинулась к нему ближе, уселась рядом и положила голову на его плечо.

— Послушайте, Лефор, у меня есть один план, и чем больше я о нем думаю, тем больше он кажется мне осуществимым, пусть даже на первый взгляд и чересчур дерзким.

Он слушал ее, весь внимание.

— Мысль эта пришла мне в голову, когда я думала, что господин де Туаси человек слабый и незначительный, — продолжила Мари. — Помните, мы ведь с вами согласились во мнении, что, в сущности, командор не должен испытывать особой вражды к генералу, не так ли?

— Само собой! — согласился он. — И что из этого?

— Похоже, как мы с вами и говорили, вся ненависть командора направлена против этого так называемого губернатора в изгнании…

— Ясно, так оно и есть…

Она отстранилась, чтобы посмотреть ему в глаза, и с каким-то необычайно серьезным видом проговорила:

— А что, если мы предложим командору обменять Дюпарке на господина де Туаси?

— Но ведь, насколько мне известно, господин де Туаси пока еще не в наших руках, — без всякого замешательства заметил Ив.

— Но он может в них оказаться, — с легким оттенком лицемерия возразила она. — Неужели же вы, Лефор, не в состоянии похитить этого человека?

Она ожидала, что он вздрогнет от неожиданности, станет спорить, попытается ее разубедить. Но он лишь с невозмутимой кротостью ответил ей:

— Какой разговор! Конечно, я могу похитить этого господина де Туаси, Лапьерьера, кардинала Мазарини и даже саму королеву-мать, если только об этом попросите меня вы, Мари… Нет, в самом деле, не вижу, что бы помешало мне похитить этого губернатора в изгнании, если таково будет ваше желание!.. Только вот командор, согласится ли он на такой обмен?

— Об этом надо будет спросить у него самого!

— А кто, интересно, у него об этом спросит? Для честного, порядочного француза, который сохраняет верность своему королю, звенеть шпорами на острове Сен-Кристоф — занятие довольно опасное! Если я туда отправлюсь — а если таково будет ваше желание, я, конечно же, так и сделаю, — то сильно рискую остаться там вместе с нашим славным генералом, а ведь у меня, увы, нет такой прекрасной и доброй девушки, которую бы тревожила моя участь… И потом, если я тоже окажусь в плену, кто же тогда похитит господина де Туаси?..

— Неужели вы не знаете никого, кого можно было бы послать парламентером на Сен-Кристоф?

Тонким концом трубки Ив почесал затылок с видом, красноречиво говорящим о глубочайших раздумьях.

— Не знаю… Нет, просто ума не приложу! — немного помолчав, признался он.

— Но послушайте, — с некоторым раздражением промолвила Мари, — если уж полагаете, что сможете похитить губернатора в изгнании, то, должно быть, куда легче найти человека, который мог бы передать на Сен-Кристоф наше предложение, не так ли?!

— Все, нашел! Считайте, что дело в шляпе!.. — воскликнул он. — Совсем забыл рассказать вам об одном святом отце, которого обвиняют в прелюбодеянии с негритянкой, рабыней одного плантатора, а это может стоить ему двух тысяч фунтов сахару, не говоря уже о серой сутане! Тысяча чертей, как же я мог забыть! Это один монах-францисканец, я как раз собирался попросить вас замолвить за него словечко перед Лапьерьером, чтобы они закрыли это дело и прекратили судебное преследование. Этот монах, с тех пор как попал на остров, вбил себе в голову дурацкую мысль подвергать гонениям колонистов и жен плантаторов, которые, как выражается небезызвестный нам славный судья, вступают в преступные сношения, в результате которых появляются на свет цветные дети, маленькие мулаты и мулаточки… По мне, так пусть себе рождаются, природа есть природа… Лично я бы, мадам, с легким сердцем дал отпущение грехов отцу Фовелю, пусть даже, как утверждает эта негритянка Клелия, он и повинен в рождении того маленького цветного Иисуса, которого она предъявила нынче утром в зале суда.

— Для начала неплохо бы узнать, действительно ли этот ваш монах может быть нам полезен, — холодно заметила Мари.