Фрэнсис Шервуд - Ночь печали

— Кровавые людоеды!

— Успокойтесь все. Пуэртокарреро, перестань дурачиться, а ты, Куинтаваль, возьми себя в руки. — Кортес злобно покосился на Куинтаваля, чувствуя, что сейчас сам готов убить и расчленить своих офицеров. — Мы не потерпим трусости в наших войсках. Никто не вырежет вам сердце и не отрубит руки. В конце концов, мы все солдаты, готовые к трудностям. Мы увидели здесь преступления нуждающихся в Слове Христовом.

«Неверные», — подумал Нуньес. Перед тем как взойти по ступеням пирамиды, он заметил, что небольшие хижины в деревеньке неподалеку от храма выглядят обжитыми, хотя людей не было видно. Там не было ни собак, ни индеек, но над дверями домов висел сушеный перец в гирляндах, в тени деревьев стояли большие кувшины со свежей водой, а на сетках сушилась рыба. Нуньес заметил брошенный ткацкий станок рядом с деревом. С него свисала красная ткань, как будто ткач на минутку отошел. Более того, тела в храме не разложились, а значит, этих людей убили совсем недавно. Нуньес был уверен в том, что неверные следили за каждым их движением в храме. Неверные. Так мусульмане называли иноверцев, а теперь этим словом стали пользоваться и христиане. Если неверные индейцы возьмут их в плен, сможет ли он убедить их в том, что он не христианин, а значит, его следует пощадить, ведь он тоже неверный?

— Наша экспедиция исследовательская, Кортес. Мы не должны обращать людей в свою веру. Это не конкиста.

— Куинтаваль, ты всегда остаешься христианином, а значит обязан нести Слово Божие.

Аду тоже знал, что за ними наблюдают. Он видел, как жители деревни прятались в ветвях деревьев, в кустах и за камнями. Если индейцы нападут на испанцев и возьмут их в плен, то сумеет ли он обрести свободу? Сумеет ли он объяснить индейцам, что он лишь раб без собственной воли? Что он не верит в иных богов, кроме богов, живущих в каждом растении и капле воды, в каждом мужчине и каждой женщине, богов, живущих в змеях и даже самой смерти?

Той ночью офицеры ужинали на корабле «Санта-Мария». Они ели твердый хлеб из маниоки, вяленую свинину, испанские оливки, кубинскую гуаву и пойманную днем рыбу, которую они зажарили на костре на побережье. Кортес решил, что они заслужили дополнительную порцию вина. Обсуждая события дня, офицеры пришли к выводу, что убийцы-каннибалы необязательно были амазонками.

— Может быть, это дикари, — предположил Берналь Диас, хотя уже написал в своей книге о женщинах.

— Дикари живут в лесу, — возразил Франсиско, — а не в джунглях. Отшельники уходят из городов, бросая свои дома и имения.

Франсиско таким людям симпатизировал.

Предсказатель Ботелло ел не только мякоть папайи, но и черные зерна с твердой кожурой. Альварадо, достав свой бурдюк с вином, запрокинул голову. Красное вино тонкой струйкой полилось ему в рот. Отблески пламени свечей прыгали по стенам, покачиваясь в такт кораблю. Полная луна висела над черными водами, словно тайный соглядатай их позднего ужина. Луна была печальна, как и Ботелло. Еду к этому ужину готовил Аду вместе с Хуаном и Мануэлем, немыми слугами Куинтаваля с Гаити. Они же мыли посуду и деревянные ложки после еды. У каждого из офицеров был свой нож; они вытирали их о штаны после обеда.

— Дикари в Европе живут в лесах, отращивая длинные бороды и пугая одиноких путников на дорогах. — Ботелло, похоже, собирался рассказать страшную историю. Никто в команде не мог похвастаться встречей с настоящим дикарем.

— А что эти дикари едят? — поинтересовался Альварадо. Он слышал, что они ели мясо пухлых детей.

— Грибы, — ответил Ботелло. — Они едят грибы.

— А ты у нас дикарь? — Исла не отличался дипломатичностью.

— Я был знаком с некоторыми из них, — уклончиво ответил Ботелло, пытаясь выковырять кусок мяса, застрявший у него в зубах, грязным поломанным ногтем.

Нуньес знал, что некоторые сумасшедшие не могли жить в городах, а еще в мире были амазонки, но в отличие от солдат он не верил в то, что где-нибудь на земле обнаружит человека со ступнями на голове и глазами на заднице. Не верил он и в то, что повстречает легендарных христиан, во главе которых когда-то стоял пресвитер Иоанн. Некоторые говорили, что индейцы Юкатана были одним из колен Израилевых, потому что во время предыдущих экспедиций здесь обнаружили пирамиды, подобные тем, что евреи строили в Египте. Индейцы не имели никакого отношения к Индии вопреки тому, что думал Христофор Колумб. Индейцы были индейцами. Да и не делало ли жаркое солнце кожу всех людей одинаково темной?