Имоджен Эдвардс-Джонс - Отель Вавилон

Подхожу к Стиву, который переминается с ноги на ногу. Довольно зябко, и темнеет, а ему торчать перед парадной дверью, толкать ее и любезно улыбаться еще почти четыре часа.

— Как ты? — спрашиваю я.

— Отлично. — Стив кивает. Нос у него красный, и под ним мокро от холода. Как он тут выдерживает в любую погоду — для меня загадка.

В отеле четыре швейцара: Грэхем, Дерек, Стив и Деннис. Стив и Деннис двоюродные братья. Работают вместе из тех же соображений: хорошее место стоит удерживать в семье. Деннис у нас семь лет, а Грэхем и Дерек относительно недавно. Впрочем, все здесь относительно недавно, если сравнивать со Стивом. Стив стоит у парадного входа вот уже три десятка лет. Его график: четыре дня рабочих, четыре выходных. Двенадцатичасовая смена начинается в восемь утра и заканчивается в восемь вечера. В обязанности входит толкать вращающуюся дверь и следить, чтобы перед гостиницей поддерживались чистота и порядок. Официально Стив зарабатывает одиннадцать тысяч в год, но если считать со всеми монетами, что попадают в его карман, сумма увеличивается впятеро. С годами он стал настолько неотъемлемой частью отеля, что кое-кто из постоянных клиентов, приезжая снова, покупает ему небольшие подарочки. Его приветливое лицо — символ постоянства гостиницы. Он так радушно встречает гостей, к некоторым даже обращаясь по имени, что те чувствуют себя уважаемыми и нужными. Никто и не подозревает, что перед ними тот еще гад, который часто в дурном настроении, а по выходным нередко прикладывается к бутылке. И что рана на его мясистом носу не имеет никакого отношения к уличным хулиганам, на виду у которых он стоит с утра до вечера, а заработана дома, во время очередной пьянки. Сегодня, впрочем, Стив, судя по всему, в нормальном расположении духа. Может, его душу греет двадцатка, которая лежит в кармане, или мысль о том, что рабочая неделя почти закончилась и через три часа начнется четырехдневный отдых. Он даже сам заводит разговор.

— Как себя чувствуешь? — Шмыгает носом.

— Не лучшим образом, — отвечаю я.

— Затосковал по подруге? — спрашивает Стив, перенося тяжесть тела на другую ногу.

— По какой еще подруге?

— Мишель.

— Угу. — Киваю. — Больше, чем можно было ожидать.

— Сексапильная штучка.

— Мне казалось, ты этого не замечаешь.

— Хм. — Обветренное красное лицо Стива расплывается в улыбке. — Я замечаю гораздо больше, чем вы думаете. Всем вам кажется, будто только один Тони как никто другой видит и знает, что творится в отеле. Ошибаетесь. Я встречаю и провожаю всех, кто здесь появляется, и, если стою к приемной в основном спиной, это еще не значит, что не имею ни о чем представления.

— Угу, — отвечаю я, делая затяжку.

— Мне известно и про Бена с Джеки из хозяйственной службы, — говорит Стив.

— Ага.

— И про то, что тебя их связь шокирует. — Он похлопывает сбоку по носу рукой в перчатке.

— Да, немного — как выяснилось сегодня, — отвечаю я.

— Н-да. — Стив переводит взгляд на остановившееся у гостиницы такси и с улыбкой идет открыть дверцу. — Кстати, — добавляет он, быстро оборачиваясь ко мне. — Не оставляй здесь эту гадость. Забери с собой.

Поднимаю с асфальта окурок и медленно иду вслед за приехавшей постоялицей сквозь вращающуюся дверь. На счастье курильщика-портье, постоялица — миссис Робертсон. Дай ей Бог здоровья. Милый божий одуванчик, восьмидесятилетняя миссис Робертсон поселилась в отеле два с половиной года назад, когда скончался ее муж. Она славная, вежливая, в меру словоохотливая, но, к сожалению, глуха как пень.

Слух у нее настолько плох, что нам пришлось изобрести специальную систему по обслуживанию ее номера. Она живет на верхнем этаже, из ее окон чудесный вид на Лондон, которым старушка, когда не смотрит бега по телевизору, с удовольствием любуется. В первый год ее страсть к скачкам сводила нас с ума. Телевизор в ее номере орал так громко, что, когда ребята приносили ей утренний чай или еду, она не слышала стука в дверь. Входить внутрь без приглашения нам не разрешается, вот беднягам и приходилось битый час стоять в коридоре и колотить по двери. В это самое время до миссис Робертсон пытались дозвониться по телефону из приемной — без толку. В конце концов Тони кое-что придумал. Друг его приятеля достал нам пульт дистанционного управления, который мы стали хранить у двери в спальню старушки. Теперь каждый раз, когда требуется привлечь ее внимание, ребята из обслуживания номеров подносят пульт к щели под дверью и убавляют звук телевизора. Миссис Робертсон, разумеется, приняла идею на «ура», а мы вздохнули с облегчением.