Наталья Голубева - Судьбы изменчивые лики

Путаница в мыслях, алогичные параллели вызывали раздражение. Тогда эти не свойственные его характеру рассуждения привели к заливу. Хотелось идти и идти вдоль берега. Казалось, что так он сможет найти ответы на нечасто посещающие его философские вопросы о жизни, о себе, о любви.

Он бы еще долго мучился над ними, если бы вдруг не увидел Анну. Она была какая-то непривычно отрешенная, так глубоко ушедшая в свои мысли, что, казалось, для нее не существовало ни этого залива, ни этих людей, спешащих насладиться его красотами, ни реальности, которая совсем еще недавно определяла ее образ жизни, бытие. Это была совсем другая Анна. Она сидела по-бабьи одиноко на скамейке у самого забора рядом с калиткой деревянного особняка. Дом был старым, из числа сохранившихся довоенных построек, но, судя по внешнему виду, еще крепким. Казалось, что его хозяева много лет назад покинули его, а он, не тронутый временем, так и остался дожидаться их возвращения. Только облупившаяся краска, отвалившиеся в некоторых местах резные наличники, следы от многократно меняемого замка на входных дверях, говорили о том, что здесь присутствовало время, реальные люди, жившие по своим законам, события, каждое из которых оставило свой след. Поэтому хотелось, чтобы искусный мастер прошелся по его фасаду, возвратил ему первозданную неповторимость, восстановил все, как было задумано изначально людьми, которые создали его, вдохнули в него душу, благословили на эту долгую жизнь. Скорее всего, он был не жилым в последнее время. По местным законам о возвращении собственности бывшим хозяевам, дом, видимо, готовили к переоформлению. Анна то пересыпала золотистый песок из одной ладони в другую, то рисовала на песке какие-то только ей ведомые фигурки, а потом долго сидела, о чем-то задумавшись.

Гедрюс так и не решился тогда подойти к Анне, спросить, что ее так беспокоит, что связывает с этими местами, о чем думалось, а возможно, и вспоминалось.

Все эти события, мысли неожиданно соединились на одном временном пространстве, переплелись именно сейчас, когда ему так необходимо было ответить для самого себя на вопрос, что же ему делать дальше, как поступить: оставить все как есть и положиться на силу обстоятельств, судьбу, которые должны сами расставить все по своим местам, или же что-то предпринять, чтобы закрепить уже определившиеся отношения. Гедрюс опять поймал себя на мысли, что, несмотря на всю путаницу в мыслях, ему вовсе не хотелось уходить. Ему действительно, несмотря на все сомнения, хорошо с Анной. Пусть все было сложным для него, пусть он не привык к таким отношениям с женщиной, но, возможно, в этой непривычности и заключалось то ощущение потребности не просто обладать, а находиться рядом с ней. Это было нечто большее. Что именно: отношения, определенные судьбой, отношения, позволившие посмотреть на себя совсем с иной стороны. Гедрюс пока не находил ответа на все эти вопросы. Его мужское самолюбие подсказывало, что в данной ситуации лучше уйти, уйти по-английски, не прощаясь. Будут ли его просить вернуться, начнут ли с ним выяснять отношения? Наверное, нет. Анна не тот человек, который попросит о снисхождении. Их будущее? Для каждого из них оно — в созданном только их мире. Наверное, они проживут долгую и счастливую жизнь, как бы сказали в конце красивой и романтической сказки. Но в данном случае каждый по отдельности, вспоминая, что где-то, когда-то, на каком-то этапе в их жизни были только их отношения, отношения, которые вопреки всякой логике, стали возможны между такими не похожими, такими разными людьми.

Анна никогда не жила в этом доме, она не родилась в нем, с ним не были связаны ее воспоминания. Но она знала, нутром чувствовала, что ее место здесь. Эти дюны, эта калитка в дальней части двора, которая распахивала путь к заливу. Ее воображение постоянно рисовало какие-то картины прошлого. Скорее всего, они были навеяны рассказами о когда-то давно разыгравшихся в этой стране событиях, коснувшихся и их семьи. Она никогда не была их свидетелем, но из рассказов матери, бывших воспоминаниями, болью, трагедией ее бабушки, Анна как бы воспроизводила их очередность. Полоса светлая — любовь, страсть к умному, красивому, состоятельному и состоявшемуся молодому человеку. Любовь-сказка, любовь-надежда, мечты и планы, которые обязательно должны осуществиться. Полоса темная — давно ожидаемая, но так неожиданно начавшаяся оккупация. Страшная дорога в Сибирь, мучительные роды в каком-то заброшенном поселении, голод, скитания, непосильный труд чернорабочей, извечный страх за то, что ты родился не там и не тем, как требовали законы этой страны. И, конечно же, огромное желание выжить, чтобы рассказать своей дочери об этом заливе, дюнах, иной жизни, в которой они могли бы быть бесконечно счастливы. Все, что успела Анна, — это дожить своей очень короткой жизнью до того времени, когда смогла рассказать дочери об этих местах, людях, стране, о своей любви. Ее же мать так и не смогла добраться до этих мест. Она как бы готовила эту миссию для Анны. Вынужденный брак с военным крестьянского происхождения, исправленная биография, активная комсомольско-партийная стезя — все это позволило выбраться из глухих сибирских окраин, положить начало новой истории их семьи.