Любовный дурман

Весной в городе расцвели цветы, деревья покрылись листьями, плоды дозрели и каналы стали полноводны. Искандария — город, прекрасно построенный и расположенный, с крепкими стенами и прекрасными местами для прогулок, услаждающий обитателей и внушающий желание поселиться. Когда запираются городские ворота, обитатели в безопасности. Об этом городе сложены такие стихи:

И сказал кто-то из поэтов:

Нур-ад-дин обошел рынки столяров, менял, торговцев сухими плодами, фруктовщиков, москательщиков. На последнем вдруг один пожилой торговец вышел из своей лавки и, пожелав Нур-ад-дину мира, пригласил в свое жилище. Он взял юношу за руку и повел в красивый, благоустроенный, затененный листвой переулок.

В переулке было три дома, старец провел молодого человека в первое жилище, устои которого утвердились в воде, а стены возвысились до облаков небесных. Двор был подметен и полит водой, а перед входом в дом лежали мраморные плиты. Входящие вдыхали аромат, их встречал ветерок, точно из садов блаженства.

Хозяин пригласил гостя к столу. После трапезы спросил юношу: «Когда ты прибыл из Каира?». «О батюшка, сегодня ночью», — ответил купеческий сын. «Как твое имя?» — спросил старец. «Али Нур-ад-дин». «Дитя мое, о Нур-ад-дин, тройной развод для меня обязателен! Пока ты будешь в этом городе, не расставайся со мной, я отведу тебе домик, в котором ты будешь жить». «Господин мой шейх, увеличь мое знакомство с тобой», — сказал Нур-ад-дин. И старец молвил: «Дитя мое, знай, что я в каком-то году пришел в Каир с товарами, продал их там и купил другие товары. Мне понадобилась тысяча динаров, и их отвесил за меня твой отец Тадж-ад-дин, не зная меня, он не написал свидетельства и ждал эти деньги, пока я не вернулся в этот город и не отослал их с одним из моих слуг, и с ними подарок. Я видел тебя, когда ты был маленький, и если захочет великий Аллах, я отчасти воздам тебе за то, что твой отец для меня сделал».

Юноша обрадовался, услышав эти слова, улыбнулся и, вынув мешок, в котором была тысяча динаров, подал старику со словами: «Возьми их на хранение, пока я не присмотрю товары для торговли».

Нур-ад-дин за несколько дней в Искандарии прокутил сотню динаров, пошел к старику москательщику, чтобы взять из тысячи динаров деньги на расходы. Но не нашел старика в лавке. Ожидая москательщика, юноша глазел по сторонам и рассматривал купцов. Среди торгового люда он разглядел персиянина, восседавшего на муле. Позади него сидела девушка, похожая на чистое серебро, или на палтус в водоеме, или на газель в пустыне. Ее красота смущала сияющее солнце, и глаза ее чаровали, а грудь походила на слоновую кость; у нее были жемчужные зубы, стянутый живот и ноги, как концы курдюка, и была она совершенна по красоте, прелести, тонкости стана и соразмерности:

Персиянин тем временем сошел с мула и помог девушке спуститься на землю, потом кликнул посредника и сказал ему: «Возьми эту девушку и покричи о ней на рынке». Посредник вывел невольницу на середину рынка. Он скрылся на некоторое время и вернулся со скамеечкой из черного дерева, украшенной слоновой костью. Поставив скамеечку на землю, усадил на нее девушку и откинул покрывало с ее лица. Явилось лицо, подобное дейлемскому щиту или яркой звезде, была эта девушка подобна луне в четырнадцатую ночь:

А как хороши слова поэта: