Надежда Семенова - Победа для Александры

Надменная буфетчица брезгливо пересчитала монеты, двигая их по блюдцу наманикюренным пальцем, и высыпала в карман фартука. Получив заказ, бродяга отошел к крайнему столику, придерживая пластиковый стакан с дымящимся напитком небрежным, почти аристократическим жестом. Буфетчица вспыхнула и визгливо крикнула ему вслед:

— Не здесь!

Бомж с сожалением оглядел облюбованный угол и вышел на улицу. Не утруждаясь долгими поисками, он устроился на бетонной плите и приступил к священнодействию. Мужчина закрыл глаза и отпил крошечный глоток, застыл, словно прислушиваясь к тому, что происходило внутри. Проглотил. Медленная торжествующая улыбка прокатилась по измызганному бытом лицу. Когда он глотал, костлявый кадык совершал судорожное движение по заросшей грязной щетиной дряблой шее. С последним глотком бомж открыл глаза. Всего несколько мгновений назад глаза эти были слезящимися, мутными, а теперь излучали покой и достоинство. Если и существовало на земле абсолютное блаженство, то сейчас оно принадлежало единственному, может быть, самому неподходящему для этого человеку. Мгновение. Секунду спустя его взгляд снова остекленел, нижняя губа отвисла, бомж сгорбился и заковылял к оставленной кем-то пивной бутылке.

— Ветрова! — Голос милиционера Лехи вывел Сашу из созерцательной задумчивости. — Исчезла твоя «знакомая». — Он пожевал губами и, глядя в сторону, буркнул: — Что делать будем?

Саша внимательно поглядела на смущенную фигуру здоровяка, на его лоб, покрытый капельками пота, широкую грудь. Зло не было наказано, и сильные Лехины руки уныло висели вдоль плотного туловища. Саше вдруг стало легко, страх перед столкновением с неизвестностью уступил жаркому желанию перемен. Необъяснимый город подарил только что прибывшей Саше возможность ответом на один-единственный вопрос задать цепь дальнейших событий. В этот миг только в ее воле было продолжить гонку с преследованием или отпустить всех с миром. Она находилась в чудесной точке «О», с которой рождается новая вселенная или не рождается ничего. Девушка помедлила. Где-то в пустоте прищелкнула пальцами капризная девочка Фортуна. Наказание чужих деяний вдруг показалось Саше ничтожно мелким и ненужным по сравнению с ее собственными надеждами и чаяниями. Ее мир находился за порогом Московского вокзала вместе с его коренными обитателями: бомжами, мошенниками и… милиционерами.

— Мне надо идти.

Здоровяк так энергично потер переносицу, словно там находился переключатель программ:

— Отдыхать приехала или в гости?

— Поступать хочу, — неожиданно для себя разоткровенничалась Саша.

— Вона как! — одобрительно хмыкнул Леха, откашлялся и преувеличенно бодрым голосом произнес: — Ну, давай, держи хвост трубой! — Усмехнулся и, чуть оправдываясь, добавил: — Жулья много всякого… в славном городе… Питере. Не зевай!

— Я поняла, — улыбнулась Саша и не оглядываясь пошла к выходу.

Как часто решимость водой утекает сквозь неплотно сомкнутые ладони. Всего два дня назад Саша была полна уверенности, а теперь ноги будто сами собой несли ее мимо цели. Вот уже который час она кружила вокруг красно-белого здания университета, все больше от него удаляясь. На этот раз Саша приблизилась к высокомерным сфинксам, смотрящим друг на друга пустыми глазами. Постояла, глядя на Неву и держась за голову облупленного золотого грифона. Прошлепала по мосту Лейтенанта Шмидта вдоль перил с жадно глядящими на воду зелеными русалками. Прошла сквозь строй невысоких особнячков на набережной. Разных, как лица со старинных гравюр, но все же чем-то неуловимо похожих. Они стояли, сцепившись плечами, напоминая нарядных гостей, столпившихся в ожидании выхода его величества. А вот и он, главный человек этого города. Великий Петр в облике Медного всадника одной железной рукой поднял коня на дыбы, а другой… указывал на здание, от которого только что убежала Саша. Красный флигель университета. В каждом здании, сквере или предмете Саша пыталась найти ответ. Не находя уверенности внутри, она повсюду искала подсказки. Скрытые тайные знаки, предвещающие судьбу. Невидимую ниточку, держась за которую можно было бы выбраться из запутанного лабиринта неясных ощущений.

Она медленно прошла вдоль Невы по подножию Адмиралтейства, поглядела на каменных львов с теплыми, прогретыми на солнце мордами и вышла на перекресток. Справа высился Зимний дворец. Слева приглашающе раскинулся Дворцовый мост, а за зданием Кунсткамеры затаился университет. Саша сделала шажок вправо и задумалась. Она представила, как идет по Дворцовой площади, выложенной булыжниками и пришпиленной к земле Александрийским столпом, уходя все дальше и дальше от университета. И чем дольше она это представляла, тем грустнее ей становилось. Наконец, Саша тряхнула коротко стриженной головой и решительно зашагала налево, приободрив себя нехитрой мыслью. Пусть уж лучше ничего не получится, чем грустить и ничего не делать.