Лесли Пирс - Цыганка

Тео купил столик для игры в фараон у владельца парохода, который срочно нуждался в наличности. На столике была нарисована каждая карта, от туза до короля, и игроки помещали свои фишки на ту карту, на которую они хотели сделать ставку. Крупье снимал верхнюю карту колоды: если та, что была под ней, совпадала с той, на которую была сделана ставка, то выигрывал крупье, но если совпадала следующая, то выигрывал тот, кто ставил. Если не совпадала ни одна из карт, то делалась новая ставка.

На стене позади Тео висела полка, на которой лежали мешочки участников игры. На полке также находился лист бумаги, на котором записывали стоимость фишек, купленных игроками. В конце подводился подсчет проигрышей и выигрышей, и мешочки толстели или худели в зависимости от того, выиграли их хозяева или проиграли.

Золото, песок или самородки, являлось основной валютой в Доусоне, и в любом магазине, салуне или другом заведении имелись специальные весы. Когда Бет и ребята впервые попали в Доусон, они были ошеломлены тем, как люди разбрасывались мешочками с золотом стоимостью в сотни долларов, но сейчас уже привыкли к этому.

Пока Тео вел игру, Джек приветствовал посетителей, приглядывал за баром и Уиллом с Гербертом. Позже он собирался сменить Тео в игре в фараон, давая ему возможность начать игру в покер, а Бет в перерывах между своими номерами будет за всем присматривать.

Вскоре стало ясно, что им потребуется больше персонала, а также бОльший запас спиртного и еще кто-нибудь для развлечения публики, чтобы можно было работать всю ночь. Но в первую ночь они справились, проработав до изнеможения. Виски закончилось в четыре часа утра, но большинство посетителей остались и продолжали пить все, что только было в наличии. У Тео на лице цвела широкая улыбка, поскольку Сэм Боннифилд, известный как Молчаливый Сэм, владелец «Берегового салуна» и игорного дома на углу Фронт-стрит и Кинг-стрит, пришел поиграть в фараон. Свое прозвище он получил за то, что никогда не говорил ни слова и не улыбался во время игры. Удача подвела его в этот вечер: он спустил 500 долларов, но продолжал играть.

В шесть утра Тео наконец закрыл двери. Он слишком устал, чтобы подсчитать, сколько они заработали этой ночью, но, по его прикидкам, это было около 15 000 долларов. Достаточно, чтобы расплатиться с долгами, снова закупить выпивку и поставить наверху какую-нибудь мебель.

— Сегодня я куплю тебе большую медную кровать с пуховым матрасом, — сказал он Бет, обнимая ее. — Обещаю, что тебе больше никогда не придется спать на земле.

«Золотой самородок» вскоре стал одним из самых популярных салунов в Доусоне. Тео воспользовался своим обаянием, чтобы уговорить четырех девушек работать у них, и выплачивал небольшую сумму за каждый бокал шампанского, который клиент покупал с их подачи. Это было ненастоящее шампанское, но в Доусоне мало кто знал, каким оно должно быть на вкус. Девушки оживляли заведение, поддразнивая мужчин и флиртуя с ними, и если они продавали позднее свои тела тому, кто больше заплатит, то это никого не волновало.

Райская аллея за Фронт-стрит была местом, где занимались своим делом настоящие проститутки, в ряду палаток, которые здесь называли борделями. Над каждой дверью была прибита табличка с именем. Проститутки были некрасивыми и коренастыми, поскольку тяжелый переход через горы не давал возможности попасть сюда более хрупким созданиям. Эти женщины обслуживали около пятидесяти человек в день, и сутенеры забирали большую часть их заработка. По мнению Бет, эти женщины вели самую ужасную жизнь, какую только можно себе представить.

Женщин в Доусоне Ожидал незавидный удел. Они пекли хлеб, стирали и готовили в ресторанах, и, несмотря на то что некоторые из них хорошо зарабатывали, работа была невероятно тяжелой. К тому же у них часто были мужчины, которые спускали заработанное еще быстрее, чем оно приходило. Те женщины, которые были замужем за золотоискателями, проводили свои дни, намывая золото у отдаленных притоков и живя в ужасных условиях без женской компании.

Лишь небольшая часть женщин вела светский образ жизни — это были актрисы, певицы и танцовщицы. Большинство танцовщиц брали у мужчин намного больше, чем им давали. За доллар мужчина мог провести с танцовщицей меньше минуты, прежде чем она переходила к следующему партнеру. У одной девушки был пояс, украшенный семнадцатью золотыми самородками стоимостью двадцать долларов каждый, — это был подарок одного золотоискателя. Почти никто из девушек не делал секрета из того, что их задача — разлучить мужчин с их золотом.