Миранда Гловер - Шедевр

Я была очень довольна таким началом. Но потом в записях Билли я наткнулась на упоминание о втором портрете Кристины и похолодела. Портрет был написан пять лет спустя, когда она опять была в трауре, на этот раз по своему второму мужу, герцогу дю Бару. На Кристине такая же одежда, как и на картине Гольбейна, но здесь она изображена по пояс; она держит молитвенник, и на руках нет перчаток. Пальцы усеяны кольцами. Ее чистота, казалось, испарилась. Неужели этот фламандский художник не сумел понять ее загадочный образ, или, может, ее жажда жизни действительно погасла? Как и Гольбейн, Михаэль Крокси рисовал Кристину заочно. На самом деле он никогда не видел ее. Надеюсь, он просто неудачно воссоздал эскизы. В то время Кристина была вдовой с двумя детьми на руках и перспективой прожить остаток жизни в одиночестве. Эти подробности меня расстроили. Почему меня так занимает история ее жизни? И почему, думая о ней, я начинаю бояться за себя?

Я не могла удержаться от проведения параллелей между нами. Мои отношения с Эйданом за последние месяцы совсем разладились. И я полагаю, это большей частью моя вина. Я часто бывала целиком поглощена работой и ничего ему не сказала об эпизоде с шантажом, что дало Эйдану справедливо считать, что, если наш роман и важен для меня, искусство все же стоит на первом месте. И это действительно так. Это был осознанный и необходимый выбор. Для меня, как и для Кристины, всегда было важно чувствовать себя хозяйкой своей судьбы, — это своеобразный способ защиты.

Я решила, что моя интерпретация Кристины будет происходить при закрытых дверях как живое предисловие к серии «Обладание», которое я представлю коллекционеру. Представление будет снято на пленку и показано моему покупателю — или покупательнице — в первый же день. Я изображу Кристину, отталкиваясь от оригинального произведения, но с использованием достижений современной техники. Я представлю ее переменчивой и загадочной. В конце концов, Кристина, как и я, была склонна к побегу. Она казалась такой одинокой, и теперь я видела, что именно в этом заключалось наше сходство: в юности я ощущала себя так же. Личность Кристины еще не сформировалась, она все время ищет ответы во внешнем мире. Каждый раз, когда я смотрела на ее лицо, я чувствовала, как становлюсь прежней, неискушенной шестнадцатилетней девочкой с неясным будущим, которой необходимо найти себя, чтобы преодолеть препятствия и добиться успеха.

Я попрошу Петру придумать для меня похожий, но современный траурный костюм, а также подобрать семь полупрозрачных вуалей и пару мягких светлых лайковых перчаток. Я решила найти старинный молитвенник и заказать кольца, как у Кристины, чтобы поздняя часть ее жизни тоже была отображена в моем представлении.

Я воспользуюсь эфемерностью этого образа и использую Кристину, чтобы познакомить зрителя со всеми семью женщинами; она будет сопровождать мой проект в течение всей недели в качестве эстетической ценности. Я знала, что мой коллекционер будет воспринимать меня совсем не так, как Генрих VIII, когда тот впервые увидел свой нарисованный «товар». В моем случае покупка — как в физическом, так и в эстетическом смысле — будет уже сделана. Какой вывод о моей ценности сделает из представления мой будущий владелец? Мое скрытое послание сможет быть разгадано лишь по истечении недели. И Кристина станет к нему прологом.

«Раз в год в каждой деревне всех девушек брачного возраста собирали в одном месте; мужчины выстраивались вокруг них, аукционер называл каждую по очереди… и выставлял ее на продажу, начиная с самых привлекательных, затем, когда их покупали, шли девушки попроще. Брак был результатом сделки. Богатые мужчины… торговались друг с другом за первую красотку, тогда как беднякам, для которых внешность жены не имела большого значения, доплачивали за самых уродливых девушек. После того как аукционер распродавал всех хорошеньких девушек, он вызывал дурнушек или даже калек, называл самую низкую цену и спрашивал, кто согласен купить себе невесту. Девушку отдавали тому, кто соглашался взять в приданое наименьшую сумму. Деньги поступали от продажи красавиц, которые таким образом обеспечивали приданым своих непривлекательных сестер».

Геродот рассказывает множество историй, но некоторые из них явно преувеличены. Надеюсь, этот рассказ о женах вавилонских был плодом его воображения. Я читала этот отрывок из «Истории», сидя в поезде, который ехал в Париж. Целью поездки было увидеть следующий портрет из моего списка. Жаклин загнула краешек страницы, чтобы я могла быстрее найти необходимое место в книге. В прилагавшейся записке говорилось: «Эстер, я всюду искала рассказы о женщинах, выставляемых на аукцион, с тех пор как Эйдан рассказал мне о твоей идее. Это — самый интересный из всех найденных. Желаю успешного исследования. Ж. К.».