Наталия Рощина - Рыжее счастье

— Ты здорово выглядишь! — Алеша поднял большой палец вверх.

— Спасибо.

— А что мы делаем сегодня вечером? — Вопрос застал Мару врасплох. Алеша никогда не спрашивал об этом. Она ускорила шаг, замахав руками. — Не понял. Летаем, что ли?

— Я занята, чертовски занята.

— Тогда я стану в очередь.

— Какую? — Мара остановилась, наблюдая, как Алеша ловко ставит на огромный поднос заказ.

— За отказами, милая, — улыбнувшись, он легкой, летящей походкой направился в зал.

Мара с завистью смотрела ему вслед. Не каждая девушка обладает такими внешними данными, как этот красавчик. К тому же он весьма ловок, острый на язык, умеет расположить к себе. Поговаривают, что дамочки за сорок его обожают. Мара не понимала, как мужчина может получать удовольствие, находясь на содержании у женщины. В ее представлении сильный пол для того и существует, чтобы облегчать жизнь прекрасной половине. Но в любом случае Мара не собиралась никого осуждать, каждый устраивается в этой жизни как может. Какое она имеет право судить? Что было бы с ней самой, не повстречай она Евдокию Ивановну? Не всем так фантастически везет. Мара каждый раз напоминала себе об этом, как только чувствовала, что ее внутренний голос собирается прокомментировать что-то происходящее вокруг. Она сказала себе, что должна просто созерцать, без эмоций, просто созерцать. На большее она не имеет права.

А сейчас ей предстояла встреча с начальством. Мара была уверена, что она не сулит ей ничего хорошего. О чем ей говорить с Ириной Петровной? Вдруг кто-то из посетителей пожаловался на ее нерасторопность? Она вела себя достаточно сдержанно со всеми. Особенно Мара замыкалась, когда ощущала на себе похотливый взгляд. Ей так хотелось сказать что-то дерзкое в ответ на это откровенное оценивающее любование, но всякий раз, уже открыв рот, она представляла, как в этот же день лишится работы, и желание дерзить мгновенно улетучивалось. Оно растворялось в серых облаках табачного дыма, ароматах свежеприготовленных блюд и крепких напитков. К тому же Мара все чаще напоминала себе, что ей уже семнадцать, а опыта общения с противоположным полом нет совершенно. То, о чем шептались ее напарницы, вгоняло Мару в густую краску. Она спешила подальше от всех этих откровенных разговоров с пикантными подробностями. Иногда ей казалось, что на нее смотрят с нескрываемым пренебрежением, переходящим в иронию. В ней видят рыжеволосую куклу, которая очень быстро научилась лавировать с полным подносом между столиками, но ни на что более серьезное не способную. Лариса, поначалу ревностно отнесшаяся к ее появлению в зале, теперь успокоилась.

— Эта рыжая телочка нам не соперница, — как-то случайно услышала Мара ее глуховатый голос. Один из перекуров, которые устраивали себе по очереди официантки, как всегда, проходил под флагом обсуждения насущных любовных приключений. Мара если и участвовала в них, то лишь как лицо слушающее, наблюдающее. Никогда не державшая в руках сигареты, она пока не попала под ее власть, а потому использовала время отдыха исключительно для того, чтобы расслабить мышцы ног, спины, просто посидеть с закрытыми глазами.

Быть неопасной рыжей телочкой с каждым днем становилось все неинтереснее. Заинтересованные взгляды мужчин заставляли сердце Мары стучать быстрее. Она чувствовала, как в ней борются страх и любопытство, замешанные на зове плоти. Это было новое ощущение, говорить о котором Мара стыдилась. Да и с кем? Евдокия Ивановна столько раз в день напоминала о коварстве и похотливости мужчин, что тема пробуждения желаний ее бы только насторожила. Зачем тревожить женщину? С сотрудницами Мара тоже не находила общего языка: все были старше, опытнее, к ней относились с недоверием, иронией. Ее считали кем-то вроде дурочки не от мира сего: не курит, равнодушна к знакам внимания посетителей, работает исправно, не замешана ни в одной громкой истории. Одним словом, до звезды ресторанного масштаба вроде Ларисы ей было невероятно далеко.

Женское самолюбие Мары было задето, и она дала себе слово, что первый же из посетителей, который будет оказывать ей явные знаки внимания, не останется без благодарности. Лариса еще пожалеет, что так пренебрежительно отзывалась о ней и настраивала сослуживцев относиться к ней как явлению в их среде временному. Это было обидно, обидно до слез. Мара терпела насмешки, издевки, зная, что тоже умеет быть кокетливой, загадочной. Нужно срочно все изменить. Может быть, это и есть то место, в котором она оказалась в нужное время: молода, энергична, говорят, красива, и в это очень хочется верить. Значит, нужно воспользоваться шансом, выпавшим таким невероятным образом. Она еще сумеет показать всем, чего стоит! Очень скоро в этом придется убедиться всем этим крыскам-ларискам!